Шерлок Холмс в России - [70]
Рассказ (1910) вошел в авторский сб. За счастьем, золотом и славой: Об искателях новых впечатлений и авантюристах всех стран земного шара (Пг., 1915).
М. Д. Кострицкий (1887 — после 1941) — беллетрист, журналист. Публиковался под псевд. М. Ордынцев, М. Ордынцев-Кострицкий и мн. др. В юности уехал в Южную Америку, жил в Аргентине. В нач. 1910-х гг. был секретарем редакции журн. Русский паломник и Светлый мир. Как репортер освещал открытие Панамского канала; участвовал в Первой мировой войне. Автор многочисленных исторических романов и повестей, трех сборников новелл, включая фантастические и детективные. В 1941 г. был осужден военным трибуналом войск НКВД в Средней Азии и сгинул в ГУЛАГе.
Рассказы об Иване Пузикове вошли в авторский сб.: Шишков В. Шерлок Холмс — Иван Пузиков: Шутейные рассказы. М., 1925.
В. Я. Шишков (1873–1945) — писатель, инженер. Окончил Вышневолоцкое техническое строительное училище. Работал в Новгороде, Вологде, с 1894 г. в Томском округе путей сообщения. С 1900 г. в течение 15 лет проводил ежегодные экспедиции на сибирских реках. Публиковаться начал с 1908 г. С 1915 г. жил в Петрограде, затем в Детском Селе. Наиболее известен как автор «сибирской» прозы — рассказов, путевых очерков, повести Ватага (1923), романа Угрюм-река (1933).
Впервые: Синий журнал. 1911. № 53.
Рассказ написан за пять лет до встречи А. Толстого с Конан Дойлем во время поездки с делегацией русских писателей и журналистов в Англию; эту встречу Толстой описал в очерке В гостях у англичан: Прогулка с Конан-Дойлом (Русские ведомости. 1916. 22 марта).
А. Конан Дойль как действующее лицо появляется также в эмигрантской сатире С. Черного (А. М. Гликберга, 1880–1932) Пушкин в Париже (Иллюстрированная Россия. 1926. № 24 (57). Мы не включили этот рассказ в антологию, поскольку он лишь опосредованно связан с Шерлоком Холмсом и детективным жанром в целом — но позволим себе привести завязку, где, собственно, и фигурирует Конан Дойль.
Конан Дойл, обладая независимым состоянием и досугом, исчерпав все свои возможности в области «новейших похождений знаменитого сыщика», в последние годы, как известно, занялся материализацией духов. К сожалению, далеко не все опыты ему удавались. Так, однажды, в конце мая 1926 года, он чередующимися в таинственной последовательности пассами и острым напряжением воли попытался было вызвать к жизни шотландского пирата Джонатана Пирсона. Пирсон, как полагал Конан Дойл, несомненно знал несметное количество легенд, приключений и старых поверий, авторское право в потустороннем мире никем не закреплено, — стало быть, пират мог бы, ничем не рискуя, обогатить творчество маститого сыщиковеда на несколько томов сразу.
Спутался ли порядок пассов или материализующие волны, исходившие из позвоночного хребта англичанина, приняли не то направление и вместо утесов Шотландии достигли, никем не перехваченные, далекой Псковской губернии, — но вместо знакомого по старинным английским лубкам, похожего на дикобраза Пирсона, в восточном окне перед удивленными глазами Конан Дойла закачалась незнакомая фигура. Ясные, зоркие глаза, тугие завитки волос вокруг крутого широкого лба, круглые капитанские бакенбарды, вздернутый ворот старинного сюртука, закрывающий самое горло сложно повязанный фуляр. Профессия?.. Быть может, музыкант: мягкое мерцание глаз и узкие кисти рук позволяли это предполагать, — во всяком случае джентльмен, и отборного калибра. Пираты такие не бывают.
— Кто вы такой, сэр? — спросил озадаченный англичанин.
Незнакомец вежливо назвал себя, но странный шипящий звук ничего не сказал Конан Дойлу.
— Скажите, это Лондон? — в свою очередь спросил незнакомец, твердо и отчетливо выговаривая английские слова.
— Да, сэр. Лучший город в мире.
Человек в фуляровом галстуке отмахнул платком клубящийся вокруг головы туман и сдержанно улыбнулся.
— Быть может. Простите, я еще не успел осмотреться… Скажите, какой теперь год?
— 1926-й, — ответил Конан Дойл и гостеприимно распахнул окно. Он знал, что материализованные духи неохотно проходят сквозь стекла. Незнакомец явно располагал к себе, но нельзя же по душам разговориться с человеком по ту сторону окна под аккомпанемент сиплого ветра и под плеск лондонского дождя.
За окнами никого не было… На противоположной стене лопотал отклеившийся угол афиши: «Настоящие леди и джентльмены носят резиновые каблуки фирмы Крум». Стоило ради этой давно намозолившей глаза хвастливой фразы высовывать наружу нос, подвергая себя простуде?.. Англичанин досадливо крякнул, сел на кресло и стал припоминать: где, в какой книге видел он изображение, напоминающее его сегодняшнего гостя? И вообще нелепо так исчезать, обрывая беседу на полуслове… Странные у этих духов понятия о вежливости!
