Шерлок Холмс в России - [25]

Спрашивается: в чем же кроется причина такого широкого распространения сыщицкой литературы в современной нам обществе и что, собственно, дурного в увлечении ею?

Простая ссылка на «психическую заразу» является, конечно, общим местом и по существу ничего не объясняет, так как сама «психическая зараза» нуждается в своем объяснении; именно и важно выяснить те болезнетворные условия, благодаря которым эта «зараза» эпидемически усвояется психикой современного нам общества.

И нет сомнения, что в ряду таких условий далеко не последнее место занимает общая настроенность нашего времени с его кровавыми ужасами.

За последние семь-восемь лет мы столько пережили, сколько люди не переживают обычно за всю свою жизнь. Кровопролитная несчастная война с Японией, обидный для национального самолюбия мир, манифест 17 октября, младые мечты о скороспелом обновлении внутренней жизни России, братоубийственная смута с ее забастовками, безумием восстаний, бесконечным кровавым рядом покушений, экспроприаций и грабежей — все это, естественно, должно было оставить сильный след в душе современных русских людей.

Под влиянием, с одной стороны, горького чувства разочарованности и недовольства однообразием и бесцветностью обыденной обывательской жизни, а с другой, — бурной гаммы повышенных чувств и настроений только что пережитого, полного захватывающих кипучих страстей, в душе многих из них, рядом и одновременно с приподнятым до болезненности интересом ко всякой смелой активной личности, безотносительно подчас к ее нравственному облику, и не менее болезненной потребностью самолично пережить с этой личностью настроение нервной, напряженной борьбы, постепенно наслоилась и прочно закреплялась привычка к сильным ощущениям. Эта привычка осталась у них и тогда, когда пенистые валы взбаламученного моря так называемого «освободительного движения» несколько поулеглись. Она видоизменилась лишь со стороны ценности самих возбудителей ощущений, мало-помалу переродившись в так характерную для переживаемого нами времени грубо-эгоистическую жажду сильных впечатлений и безудержную изобретательность всевозможных способов к ее удовлетворению.

Эта недостойная жажда у различных людей проявляется различно. Равным образом, различными способами люди и удовлетворяют ее.

У одних она сказывается, напр., в похотливом задевании и раздражении тех психологических струн, которые связаны с вопросами половой физиологии, причем эти люди для удовлетворения ее бросаются в порнографию и самый бесшабашный разврат со всеми чудовищно-гнусными его уродливостями, до половой перверзии включительно. Они зачитываются «санинской» литературой, нарасхват раскупают циничные фотографические карточки и «алфавиты любви», идут в «колонии естественных людей» и в различные «Дорефы» и «Лови моменты», неопустительно посещают «вечера красоты» и всевозможные «Variétés», восторгаются в «театрах сильных ощущений» сценами из «Певички Бабинет», «Радий в постели», «Падшей» и проч. и проч.

У других эта жажда сильных впечатлений проявляется в создавании и поощрении общественных развлечений, поразительных по своей дикой бессмысленности и жестокости. Точно в эпоху распада могущественной когда-то Римской империи, люди этой категории, с криком «Зрелищ!» идут в различные цирки смотреть или на то, как на головокружительной высоте «человек с железной шеей», накидывая на себя натуральную мертвую петлю, изображает повешенного, или на то, как различные укротители с одним хлыстиком в руках входят в клетки с дикими хищными зверями, маги-престидижитаторы с звонким хрустом перемалывают зубами и глотают стекло, «профессора» атлетики гнут железные полосы, профессиональные борцы «кладут на лопатки» своих менее счастливых соперников, а жокеи-наездники разбивают лбы при скачках «с препятствиями»…

У третьих она сказывается в болезненной эксцентричности, претенциозном самомнении и предвзятом желании, наперекор всему и всем, все осуждать, разрушать и вносить с собою всюду беспорядок, свару и скандал. Этих личностей теперь вы можете встретить везде: и в обществе, и на улице, и в семье, и в шкоде. Без них не обходится ни одно общественное собрание, ни одно общественное увеселение. Заметками об их «подвигах» изо дня в день пестреют газетные хроники…

Есть, наконец, и такие — и много-много их по нынешним временам! — которые, подобно портному Окоемову из романа Сологуба «Тяжелые сны», любят занимать свое воображение и щекотать свои больные нервы лишь всем таинственно-кровавым, чудовищно-зверским. Им нравятся, напр., только из ряда вон выдающиеся преступления, вроде «Таинственного убийства в Лештуковом переулке», «Дела Александра Кара», «Красной вдовы», «Покойника без головы» и проч. Они смакуют каждую деталь этих отвратительных преступлений, с нетерпением ждут продолжения их описания и поистине с волчьей жадностью набрасываются на свежие номера тех газет, «в каждом номере которых самых разнообразных преступлений хоть отбавляй: читай — не хочу, так что под конец, — как заявляет Окоемов, — и внимания не обращаешь: ну, убил, зарезал, отравил, — тьфу!..»