Шерлок Холмс против Марса - [66]

Я занял место Моргана. Видение в кристалле было отчетливым, без давешней сияющей дымки. Предо мной предстала безрадостная, серая, лишенная красок равнина; я не заметил на ней ни малейшего следа растительности. Воздух застилали рваные облака пара, сквозь них просвечивало скопление причудливых скал. Поближе находились три высокие остроконечные скалы, которые напоминали оплывшие леденцы. Равнину окружало нагромождение крутых, изъеденных ветрами утесов, уходивших к туманному горизонту.

Видение внезапно исчезло. Теперь я смотрел в круглые, темные глаза; под ними кривился треугольный рот. Подобные лица мне уже доводилось видеть.

— Хищник, — воскликнул я.

— Что ж, можно называть это существо и так, раз мы не нашли ничего лучшего, — сказал Челленджер. — В настоящий момент наш друг пытается колонизировать Венеру. Он дал нам возможность взглянуть на крайне негостеприимную планету, где он и его товарищи отчаянно борются за свою жизнь.

— Откуда вам это известно? — изумился я.

— Они умеют весьма доходчиво передавать свои мысли.

Теперь лицо, в свою очередь, исчезло. Мы увидели нечто похожее на полку или стол, где находился чашеобраз-

ный предмет, укрепленный в металлическом захвате. В чашке дымилась какая-то жидкость. Появилось извивающееся щупальце, указывая на чашку. В следующее мгновение мы снова увидели венерианский ландшафт — скалы и облака пара, затем дымящуюся чашку, и вновь в кристалле появились глаза.

— Теперь вы знаете, что он хотел нам сказать, — произнес профессор.

— Я? Признаюсь, все это кажется поразительным и даже немного пугающим. Но, говоря откровенно, пантомима хищника осталась мне непонятна.

— Право, дорогой доктор, — гулким басом проговорил Челленджер. — Уверен, вам знакомы салонные шарады и картинки-ребусы. Наш друг на Венере показал нам ряд связанных между собою символов.

Я покачал головой.

— Там был лишь пейзаж Венеры и некое помещение, а также лицо, не более, — сказал я.

Челленджер бросил взгляд на Моргана, который тактично хранил молчание.

— Да, пейзаж, — заговорил профессор. — Мы видели бесплодную поверхность Венеры. Это мир голых скал и песчаных бурь, где непрерывный ветер разъедает даже камень. Далее нам была показана чашка с дымящейся жидкостью. Мне кажется, это указывает, что температура снаружи превышает температуру кипящей воды.

— В подобных условиях ничто не может выжить, — заметил я.

— Безусловно. Погибнет любая форма жизни, известная нам либо захватчикам. Каким-то способом им удалось построить герметичное убежище, внутри которого они могут существовать. Но выходить наружу они не осмеливаются и могут наблюдать мир Венеры лишь через иллюминаторы или окна.

Я вновь поглядел на кристалл. Образы исчезли, в кристалле пульсировали туманные голубые облака.

— Профессор Челленджер, они действительно разговаривают с вами, — сказал я, потрясенный до глубины души.

— Вне всякого сомнения, дорогой доктор. Думаю, они давно осознали, что нашли в моем лице самый развитый человеческий интеллект на Земле. Теперь и вы понимаете, отчего я никак не мог предоставить данный кристалл королевскому астроному или подобной ему бездарности. Итак, Морган, все это мы видели и раньше. Были ли другие сообщения?

— Они передали вот это, — ответил Морган, показывая Челленджеру два листка с аккуратно выведенными карандашом цифрами.

— Меня приятно удивила врожденная предрасположенность мистера Моргана к математике, — сказал Челленджер, сосредоточенно изучая таблицы. — Мы получили несколько подобных таблиц; в них содержится множество сведений о Венере и природных условиях, царящих на планете. Мы также обмениваемся геометрическими рисунками; я добился некоторых успехов в обучении их нашему алфавиту, что необходимо для отправки и получения письменных сообщений. В целом, мы быстро движемся к ценнейшему обмену идеями между двумя культурами.

Он произнес это спокойно, с непоколебимой уверенностью, не оставлявшей места для сомнений. И вновь я взглянул на кристалл. Голубой туман рассеивался.

— О, они хотят сообщить что-то новое. Я останусь здесь и буду наблюдать, — решил Челленджер. — Морган, ступайте в кабинет вместе с доктором Уотсоном. Уверен, он захочет услышать об открытиях последних недель. Я буду записывать все, что сообщит наш друг с Венеры.

Мы с Морганом вышли. В кабинете было гораздо светлее; Морган прикрыл дверь и повернулся ко мне. Теперь я смог получше разглядеть ассистента — среднего роста, худой, с живым смышленым лицом, он отличался блестящими черными глазами и вызывающим уважение высоким лбом.

— Вы — тот самый доктор Уотсон, который пишет в журналах?

— Да, иногда пишу.

— Читал некоторые ваши отчеты о расследованиях мистера Шерлока Холмса.

Я ждал, что он продолжит, но Морган уселся в кресло Челленджера и принялся раскладывать перед собой какие- то бумаги.

— Знаете, я служил в артиллерии, — сказал он. — Все мое подразделение уничтожили захватчики, когда мы попытались дать им бой у Хорзелла. Я с трудом спасся, сейчас нахожусь в отпуске — подразделение организуют заново, набирают новобранцев.

Манера речи выдавала в нем человека умного и достаточно образованного; он не походил на обычного солдата.