Шерлок Холмс против Марса - [58]

Снаружи страшно залязгал металл. Темная тень закрыла окно, солнечный июньский день внезапно превратился в сумерки. Послышалось низкое механическое гудение, напоминавшее жужжание гигантской пчелы. Худое тело Холмса напряглось, как струна. Челленджер пригнулся и расправил мощные плечи. Я мог лишь беспомощно наблюдать.

За окном что-то мелькнуло, извивающиеся щупальца, похожие на клубок темных, ползущих вслепую змей, охватили подоконник. То были не металлические орудия, а щупальца живого существа. Я глядел, затаив дыхание. Показалось бледное, складчатое тело. Теперь я мог рассмотреть лицо хищника, которое ранее видел в кристалле; блестящие глаза существа, окруженные трепещущими ресницами, были прикованы к открытой коробке на стуле, треугольный провал рта кривился, источая слюну.

Щупальца уцепились за пол, напряглись и потянули за собой тело. В окно втиснулся огромный кожистый мешок — раздутый и влажный, размерами он не уступал медведю. Блестящие бока существа дрожали и пульсировали, словно дышало оно с трудом. Еще одно усилие, и существо целиком перевалилось через подоконник и с тяжелым глухим стуком упало на пол под окном.

Челленджер, несмотря на свой вес, прыгнул с молниеносной быстротой большой кошки. Два пучка щупальцев взметнулись в воздух и схватили его. Щупальца обвились вокруг его туловища, одно из них охватило шею Челленджера. Он обеими руками отрывал их от себя. Челленджер напрягал все свои могучие силы, но существо крепко держало его и душило.

— Давайте же, Холмс, — прохрипел профессор.

Его лицо налилось темной кровью. Он походил на волосатого Геркулеса, сражающегося с Гидрой.

Холмс наклонился и недрогнувшей рукой вонзил иглу шприца в дрожащий кожистый мешок.

Треугольный рот существа широко раскрылся, послышался дикий, резкий крик. Холмс выпрямился, погрузил иглу в пузырек, снова наполнил шприц и вторично ввел иглу в тело существа.

Дрожь прошла по громадному телу нашего гостя. Существо безвольно расслабилось, щупальца разжали хватку и упали, придавив Челленджера, блестящие глаза остекленели. Лишь по вздымающимся бокам существа можно было судить, что марсианин еще жив.

Челленджер одним мощным рывком сбросил с себя щупальца и поднялся на ноги, глядя на чудовище. Я подошел поближе. В ноздри мне ударил затхлый, тошнотворный запах разложения.

— Этот марсианин умирает, джентльмены, — потрясенно проговорил я. — Он находится на последней стадии какой- то смертельной болезни.

— Умирает, да, — сказал Челленджер, вытирая широкие ладони о твидовый пиджак. — От болезни, да, согласен. Но марсианин…

Он посмотрел на меня и покачал головой.

— Нет, дорогой мой Уотсон, нет.

Я застыл в недоумении. Холмс прищелкнул языком, повернул к Челленджеру ястребиное лицо и кивнул в знак согласия.

— Помнится, в Уокинге Оджилви говорил, что вы упоминали нечто подобное, — сказал он.

— Однако, профессор, — вмешался я. — Мы знаем, что это существо прибыло с Марса. Вы сами говорили, что наблюдали в кристалле пейзажи Марса. Были также огненные вспышки, те десять взрывов, что выбросили марсианские цилиндры в космическое пространство.

— Да-да, я что-то такое рассказывал, — весело согласился Челленджер.

— Вспомним о противостояниях 1894 и 1896 годов, — продолжал я. — В телескопы можно было рассмотреть на Марсе гигантские искусственные сооружения. Понятно, что это существо оттуда.

Челленджер, нахмурив брови, изучал огромное тело существа, которое дышало теперь порывисто и со всхлипами.

— Результаты данных исследований мне известны, — сказал он. — Полностью согласен с утверждением, что этот экземпляр и его сотоварищи прибыли с Марса. Но отсюда не следует, что Марс является их родной планетой.

— Безусловно, Челленджер, не следует, — сказал Холмс. — Ваш вывод можно доказать логическим путем.

— И я предоставлю логические доказательства, — Челленджер расправил плечи и запрокинул голову, как лектор на кафедре. — Прежде всего, необходимо помнить, что никаких свидетельств предполагаемого строительства на

Марсе не наблюдалось до противостояния 1894 года, о котором говорил доктор Уотсон.

Холмс поставил пузырек на каминную полку и положил шприц в несессер.

— Возможно, я облегчил боль бедного создания, — сказал он. — Уотсон, вы ведь наш медицинский консультант. Чем, по вашему мнению, страдает это существо?

— Судя по запаху, ткани тела разлагаются, — ответил я. — Оно гниет, все еще цепляясь за жизнь.

— Именно так, — сказал Челленджер тоном официального одобрения. — Очевидно, что в том мире, откуда прибыли к нам захватчики, бактерии гниения отсутствуют. Они считают себя бесконечно мудрыми, покоряют одну планету за другой, но они не смогли предвидеть, что столкнутся со смертоносными, невидимыми союзниками человека. Мы выживаем, потому что наши организмы веками вырабатывали механизмы защиты от бактерий. Но они попали в нашу среду, дышали нашим воздухом и питались кровью человеческих существ — и все земное, что попало в их организмы, навлекло на них смерть.

Челленджер был прав, и я склонил голову в знак согласия и благодарности небесам.

— Теперь понятно, отчего марсиане стали редко появляться на улицах. Им не так-то легко передвигаться, — добавил Холмс. — Полагаю, все они пребывают в растерянности, собравшись в своем главном лагере. Вот этот, — он указал на бесформенное тело нашего посетителя, — в поисках кристалла, агонизируя, добрался сюда. Несомненно, они хотят предупредить своих друзей, что новые цилиндры будут обречены на гибель.