Шерлок Холмс на сцене - [52]
БИЛЛИ: Полковник Себастьян Моран, сэр.
ХОЛМС: Ага! Решил пожаловать сюда собственной персоной. Так я и ожидал. Надо хватать быка за рога, Уотсон. Поразительное хладнокровие! Почувствовал, разумеется, что я наступаю ему на пятки. (Выглядывает из окна). А там, на улице, Сэм Мертон — преданный, но недалекий Сэм. Где же полковник, Билли?
БИЛЛИ: В приемной, сэр.
ХОЛМС: Когда я позвоню, впусти его.
БИЛЛИ: Слушаюсь, сэр.
ХОЛМС: И вот что, Билли, если меня не будет в комнате, все равно впусти его.
БИЛЛИ: Как скажете, сэр.
(БИЛЛИ выходит).
УОТСОН: Я останусь с вами, Холмс.
ХОЛМС: Нет, дорогой мой Уотсон, ваше присутствие может стать серьезной помехой. (Подходит к столу и пишет на листке).
УОТСОН: Он способен вас убить.
ХОЛМС: Что же, я нисколько не удивлюсь.
УОТСОН: Я никак не могу оставить вас одного.
ХОЛМС: Вы можете и должны это сделать, Уотсон. Вы еще никогда не выходили из игры. Я уверен, что и на этот раз вы доведете ее до конца. Отвезите эту записку в Скотланд-Ярд. Возвращайтесь с полицейскими. И тогда мы сможем его арестовать.
УОТСОН: С радостью помогу вам в этом.
ХОЛМС: Надеюсь, до вашего возвращения у меня как раз хватит времени, чтобы выяснить, где бриллиант. (Звонит в колокольчик). Сюда, Уотсон. Лучше нам выйти вместе. Я предпочитаю разглядывать свою акулу так, чтобы она меня не видела.
(УОТСОН и ХОЛМС скрываются в спальне).
(Входит БИЛЛИ, следом ПОЛКОВНИК СЕБАСТЬЯН МОРАН, свирепого вида, громадный человек, безвкусно одетый, с тяжелой палкой в руках).
БИЛЛИ: Полковник Себастьян Моран.
(БИЛЛИ выходит).
(ПОЛКОВНИК МОРАН оглядывается по сторонам, медленно проходит в комнату и вздрагивает, заметив манекен в кресле у окна. Он пристально глядит на неподвижную восковую фигуру, пригибается, удобней перехватывает свою палку и на цыпочках приближается к окну. Оказавшись рядом с манекеном, ПОЛКОВНИК заносит над головой палку. Из спальни торопливо выходит ХОЛМС).
ХОЛМС: Осторожнее, полковник! Смотрите, не разбейте ее.
ПОЛКОВНИК (отшатываясь назад): О Господи!
ХОЛМС: Прелестная вещица! Работа французского мастера Тавернье. Он так же ловко делает восковые фигуры, как ваш приятель Штраубензее — духовые ружья.
ПОЛКОВНИК: Духовые ружья, сэр? Духовые ружья, надо же! О чем это вы?
ХОЛМС: Положите шляпу и трость на столик. Благодарю вас. И, пожалуйста, присядьте. Быть может, вы заодно вытащите и свой револьвер? Впрочем, если вы предпочитаете сидеть на нем, я не возражаю.
(ПОЛКОВНИК усаживается).
Я как раз намеревался с вами побеседовать.
ПОЛКОВНИК: Я тоже хотел сказать вам несколько слов.
(ХОЛМС садится неподалеку от него и кладет ногу на ногу).
Не стану отрицать — только что собирался размозжить вам голову.
ХОЛМС: Я так и понял, что вам взбрело на ум нечто подобное.
ПОЛКОВНИК: И не без причины, сэр, не без причины.
ХОЛМС: Чему обязан таким вниманием с вашей стороны?
ПОЛКОВНИК: Вы слишком много себе позволяете, и мне это начинает действовать на нервы. Вы пускаете своих приспешников по моим следам.
ХОЛМС: Приспешников?
ПОЛКОВНИК: Я велел проследить за ними и знаю, что они приходят сюда и отчитываются перед вами.
ХОЛМС: Уверяю вас, я никого не нанимал.
ПОЛКОВНИК: Ну как же! Так знайте, что другие не хуже вас умеют наблюдать. Вчера это был какой-то спортсмен, сегодня — старуха. Они ни на минуту не выпускали меня из виду.
ХОЛМС: Вы мне льстите, сэр! За день до того, как его повесили в Ньюгейте[39], старый барон Даусон обмолвился, что в моем лице правосудие выиграло столько же, сколько потеряла сцена. А сегодня вы так расхваливаете мои таланты! Приношу благодарность от имени престарелой леди и спортсмена. Правда, был еще безработный слесарь, настоящая мечта артиста — кажется, вы его не заметили.
ПОЛКОВНИК: Так это были вы… вы!
ХОЛМС: Ваш покорный слуга! Если не верите, взгляните на зонтик, что лежит вон там на кушетке — вы так вежливо вручили его мне нынче утром на Майнорис.
ПОЛКОВНИК: Если бы я только знал, вы бы никогда…
ХОЛМС: Никогда больше не увидел бы это скромное жилище, хотите сказать? Я это отлично понимал. Но вы не знали, и вот мы с вами сидим и преспокойно беседуем.
ПОЛКОВНИК: В таком случае дело обстоит еще хуже. Не ваши подручные, но вы сами преследовали меня. Зачем?
ХОЛМС: Вы охотились на тигров, если не ошибаюсь?
ПОЛКОВНИК: Совершенно верно, сэр.
ХОЛМС: Позвольте вас спросить: для чего?
ПОЛКОВНИК: Ха! Для чего охотиться на тигра? Ради сильных ощущений. Ради риска.
ХОЛМС: И, конечно же, ради чувства удовлетворения: вы освобождаете страну от хищника, что опустошает ее и кормится за счет населения.
ПОЛКОВНИК: Вот именно.
ХОЛМС: Теперь вам понятны мои мотивы.
ПОЛКОВНИК (вскакивая на ноги): Какая наглость!
ХОЛМС: Сядьте, сэр, сядьте! У меня, кроме этого, имелась и другая, более практическая цель.
ПОЛКОВНИК: И в чем она заключается?
ХОЛМС: Мне нужен желтый королевский бриллиант.
ПОЛКОВНИК: Неужели? Продолжайте же.
ХОЛМС: Вы знали, что по этой причине я следил за вами, и вы только затем явились сюда сегодня, чтобы выяснить, много ли мне известно. Можете мне поверить, что я знаю все, за исключением одной подробности, о которой вы мне сейчас расскажете.
ПОЛКОВНИК (насмешливо улыбаясь
