Шерлок Холмс Мценского уезда - [18]

– И что было дальше?

– А ничего. Во время одного такого ночного сеанса связи у него случился инсульт. Утром он что-то попытался сказать, но к обеду скончался.

Теперь я более пристально смотрел на Сашку:

– Поэтому ты мне нацепил холтер, контролировал давление и сидел все время рядом? Почему не сказал?

– Ты бы стал нервничать, и сам себя довел бы до инсульта без всяких собеседников из прошлого. Напомнить в каком состоянии ты ходишь последнее время? Хорошо, что хоть под снотворным спать стал нормально.

– Хорошо. Спасибо Саша.

Повернувшись к гостю, продолжил разговор.

– То есть вы хотите проверить общались ли женщины с кем-то еще из нашего времени и знают они имя своего собеседника?

– Да, абсолютно верно. Я никому и никогда не сообщал об этих событиях связанных с голосами в голове моего пациента.

– Хорошо я вас понял. На следующем сеансе я спрошу…

Тут уже снова вмешался Сашка.

– К следующему сеансу надо подготовиться более тщательно. В свете этих событий нужно максимально подстраховаться и ночью четко контролировать твое состояние и если возникнут даже предпосылки к инсульту сразу принимать меры.

– Согласен. Мне мое здоровье тоже не безразлично.

Небольшая пауза на осмысление и выдаю вердикт.

– Ну, вот и договорились. А вы, Максим Николаевич, ждете последней проверки и потом или разворачиваетесь, уезжаете или включаетесь в процесс переговоров с моими новыми знакомыми?

Он только кивнул головой в знак согласия, чуть прикрыв глаза, напомнив мне Йоду-джидая из «Звездных войн».

– Когда будем спрашивать? Сегодня?

– Нет, сегодня ты будешь спать все еще под снотворным. До вечера я просто не успею найти для тебя свободную палату интенсивной терапии и объяснить людям, почему там ночью должен спать мой пациент.

– Может частную? Я могу договориться, – подал голос гость.

Тут Сашка скривился:

– Не стоит: чужое место, чужое оборудование, чужие люди.

– Ну, вам виднее. Тогда на завтрашнюю ночь готовимся?

И я, и Саша синхронно кивнули головами «Да».

– Хорошо. А я попробую подготовить ряд вопросов, на которые смогут ответить женщины из уездного городка из второй половины девятнадцатого века.

Как ни странно, но прошедший разговор меня успокоил: все-таки двое дипломированных и уважаемых психиатров подтвердили, что я реально не псих, и, главное, в данной ситуации я не один на один с возникшей проблемой. Приняв снотворное, с чистой совестью улегся спать, и мысль о возможном инсульте из-за использования нестандартного канала связи ушла на задний план. Как там говорила гражданка Скарлетт О’Хара «Я об этом подумаю завтра», так же и я.

Утро началось с того, что Сашка меня потянул куда-то в другое отделение, где меня достаточно тщательно обследовали: взяли кровь, послушали, померили давление, сводили на электроэнцефалографию головного мозга ну и конечно отправили на МРТ. Судя по всему, мой друг проникся возможностью инсульта и взялся за дело со всей своей неуемной энергией, что бы уберечь меня. Ближе к вечеру, когда все результаты были на руках, придя в палату, профессор с Максимом Николаевичем устроили консилиум и при мне стали обсуждать медицинские показатели, которые, не смотря на мой возраст, не внушали опасений. Мое мнение – устроили тут цирк с лошадями, чтоб успокоить перед очередным сеансом.

Под вечер меня отвели опять в другое отделение, в палату интенсивной терапии, где мы и разместились на всю ночь. Меня облепили всевозможными датчиками и дали возможность в тишине закрыть глаза и войти в полудрему. Но вот прошла ночь, а никто на связь то не вышел, хотя раньше каждую ночь проходу не давали. Так прошло еще две ночи, пока Сашка торжественно не объявил, что в палату интенсивной терапии нас больше на ночь не пустят.

На третью ночь команда психиатров-экспериментаторов, все еще не успокоившись, затащили меня в какой-то ВИП, который был рядом с этой палатой – даже у Сашки не хватило влияния и знакомств занимать на ночь реанимацию три дня подряд, но по мне так и этого было достаточно.

К моему удивлению, контакт, так как и раньше, был установлен почти сразу, да еще лучше и устойчивее. Я был в полудреме, но какой-то странной, так какслышал на краю сознания, как тихо переговариваются профессор со своим Питерским коллегой. Когда картинка нормализовалась и я смог видеть своих иновременных собеседниц, то немного удивился: обе женщины были одеты в черные траурные платья и у Екатерины были заплаканные глаза и распухший нос да и ее старшая родственница выглядела расстроенной.

– Здравствуйте Катран.

– Здравствуйте Ксения Витольдовна. Здравствуйте Екатерина Аристарховна. Случилось что-то плохое? Умер кто-то?

Екатерина всхлипнула и закрыла лицо ладонями и ее плечи задрожали в плаче. Понятно.

– Маргарита Михайловна?

Ксения кивнула головой.

– Отмучилась сердечная. Только схоронили.

– Поэтому вы меня не вызывали, – констатировал я причину, – соболезную Екатерина Аристарховна.

– Спасибо, Катран, – тут же ее голос девушки изменился и стал жестче, – теперь у меня появилась еще одна причина найти и наказать негодяя, который виноват в бедах постигших нашу семью.

– Думаю, у вас есть право на месть. Крепитесь, смерть матушки это серьезное испытание, но там наверху она скоро встретится с Аристархом Петровичем, здесь ее мучения закончились. Ну а мы здесь, на грешной земле немного поработаем над торжеством справедливости.