Шерлок Холмс и дело «Огонька» - [8]

— Ну-с, господин Псищев, — весело сказал он, — ваш таинственный гость может схватить здоровую простуду, если он в такие погоды рискует бегать босиком. Во всяком случае, можете успокоиться, — это не дух. Я только что слишком ясно видел на полу следы больших босых мужских ног, а духи — бесплотны!

Псищев стол пораженный.

— Впрочем, — быстро спохватился Шерлок, как бы вдруг озадаченный новой мыслью, — может быть, вы сами ходите так дома? Вы не последователь Кнейпа?

— О нет, сэр.

— Может быть, ваш слуга?

— У меня, сэр, приходящая женская прислуга, которая на ночь не остается. Но и ее босой я никогда не видел. Босых людей я вообще у себя не помню, сэр.

— Ну значит, милейший, это от вас ускользнуло! Да, да… кажется, у вас есть такая пословица: на всякого мудреца довольно простоты?

— Точно так, сэр, — пробормотал Псищев растерянно, — однако, сэр, я теперь еще меньше понимаю… Что оставить след, сэр… ведь нужно раньше пройти?

— Я думаю.

— Но мне кажется. сэр, что я обследовал это дело со всех сторон…

— Значит, не со всех сторон, — нетерпеливо перебил Шерлок. — Теперь, я думаю, вы не станете убеждать меня, что ваши записки появляются на столе сами собой… Могу вас уверить, что их приносит живой человек. И даю вам слово, г. Псищев, если он не отказался от намерения навестить вас и сегодня, каким бы путем он ни постарался это сделать, мы его накроем. А пути его, — тут Шерлок Холмс развел руками, — я, действительно, пока не знаю. Не хочу от вас скрывать!

— И вы уверены, сэр, что вам удастся это дело?

— Уверен, господин Псищев!

— Благодарю вас, сэр, — Псищев с чувством протянул Шерлоку Холмсу руку. — Вы подаете мне надежду. Теперь я тоже думаю, что если вам уже удалось найти след, то вам, вероятно, удастся и найти человека, которому он принадлежит. Я — бедный человек, сэр, но неблагодарным меня нельзя назвать.

— Ну, — сказал Шерлок, — это пустяки… Впрочем, одну услугу вы можете мне оказать. Ради Бога, не возвращайтесь больше к вашему делу. Поговорим о другом.

И Шерлок Холмс с увлечением стал говорить о преимуществах скрипок Страдивари перед скрипками Амати.

XII.

Было уже очень поздно, когда Шерлок Холмс и Ватсон тихо вышли. Псищев потушил огни. Была светлая лунная ночь, и на пустынном дворе был виден каждый угол. Все спало.

— Ну, что вы скажете, Ватсон? — тихо спросил Шерлок, скользя, как тень, вдоль задней стены флигеля. Ватсон пробирался за ним.

— По совести, Шерлок, дело это кажется мне очень темным!

— Темным?.. Черт меня побери, если тут есть для меня что-нибудь темное!

— Значит, для вас, Шерлок, дело уже ясно?

— Я не говорю — ясно! В картине, которую я себе рисую, есть еще пробелы. Но многое вне сомнения. Во-первых, это — дело рук удивительно смелого, наглого и ловкого человека. Старый плут сам слишком хитер, чтоб с ним можно было бороться обыкновенными средствами. Я себе представляю дело так: человек прокрался босиком и прежде всего направился к постели. Да, Ватсон, следы кончаются у самой постели. Я не говорил этого Псищеву, так как старик и без того умирает от страха. Следите за нитью, Ватсон… Человек остановился у постели. Он, видите ли, должен написать свою записку тут же, в квартире. Он пишет ее тут же, Ватсон, в этом я убедился… Он пишет ее чернилами Псищева и на его бумаге… Объясняю это простой осторожностью. Дело в том, что, если бы он попался, при нем ничего бы не нашли: его стали бы судить за простое покушение на кражу. Таким образом, ему нужно время, Ватсон, ему нужно несколько спокойных минут; он должен быть уверен, что в течение такого-то и такого-то срока хозяин не пошевельнется; не пошевельнется даже тогда, если скрипнет пол, что-нибудь упадет, стукнет стул… И, стоя у постели, он что — то делает… Гипнотизирует ли он Птищева или усыпляет каким-либо снотворным средством, я еще не решил, я склонен даже думать, что снотворного средства, пожалуй, тут нет, ибо это могло бы оставить за собой след в виде запаха. Таким образом, остается вероятие гипноза. О, это ловкий мошенник, Ватсон, можете мне верить! Все дело теперь в том, чтобы проследить его! Это будет тем легче, что в последние три ночи он вряд ли захочет оставить старика в покое, — я уверен в этом!

Тихо разговаривая так, приятели обошли кругом флигель.

Было по-прежнему светло от луны, и около не виднелось ни одной души. Прямо через двор, против той стороны флигеля, где находились окна, зиял открытый вход, который вел на лестницу каменной постройки. Шерлок предложил притаиться там. Сидя на нижних ступеньках лестницы, они могли хорошо видеть лицевую сторону флигеля и, будучи сами невидимыми, наблюдать за всем, что происходило на дворе.

Так и сделали.

Ночь медленно ползла. Никто не появлялся. Было холодно. Прислонившись к плечу Шерлока, Ватсон стал дремать. Почти брезжило утро, когда он почувствовал вдруг сильный толчок в бок. Он открыл глаза. Шерлок с страшным напряжением в лице, посветлевшими, немигающими глазами смотрел на двор.

— Видите? — прошептал он.

Ватсон видел… Высокая фигура бродяги в отрепьях, в картузе с полуоторванным козырьком и в опорках на босу ногу — тихо прокрадывалась к флигелю… Вот он подошел к окнам… Вот он оглянулся и осторожно приник глазом к узенькой щели ставня.