Шепот - [52]
- Иногда вы можете быть даже галантным? - не вытерпела та.
- Чту вдов концлагерных узников, - ответил майор. - Надеюсь, что у вас, как у заслуженной вдовы, работает телефон?
- Он работал и тогда, когда я еще не была вдовой.
- Прекрасно. С вашего разрешения, я позвоню.
- С моего разрешения…
Гизела отперла дверь, но не открывала ее. Майор пришел ей на помощь.
- Я долго искал именно такую, как ты, - прошептал он, сгребая ее в железные объятия.
- Сумасшедший! Ты разбудишь служанку! - пробовала она отбиться от него, но пробовала только для вида. Знакомое сладостное бессилие уже заливало все ее тело, и с радостью ощутила, как твердая мужская грудь прижимается к ее груди, давит, гнетет, сминает.
13.
Пан Здвига терся-мялся, не говорил ничего определенного, но дни шли, а нужных людей, хоть и обещал, не находил, и Кемпер стал уже нервничать. «Мой дорогой пан Вацлав, - слабым, но не лишенным зловещих ноток голосом обращался он к промышленнику, - не заставляйте меня думать, что вы не хотите нам помочь». «Помилуй бог, помилуй бог! - испуганно махал толстыми руками пан Здвига. - Такие люди, такая радость… Я все для вас…» «Не надо всего, - ласково останавливал его Кемпер,- речь идет только о том, чтобы нас перевели через границу. Неужели она у вас так плотно закрыта? Или у вас нет уже своих людей там, где они должны быть?…» «Непременно, - краснел пан Вацлав, - непременно…» И терся-мялся, как тот купец, что стесняется слупить с вас, как с родного отца, а продешевить тоже не хочет.
Ярема, отогревшийся и откормленный в уютном доме пана Здвиги, не слишком торопился снова отправляться в странствия по снегам да границам, но в то же время чувствовал и неопределенность их положения, знал, что только в Германии обретут гарантированный покой, надеялся на своего арцта, как на нерушимую стену, потому попробовал переговорить с паном Здвигой с глазу на глаз, по собственной инициативе.
Начал издалека. Евангелие святого Иоанна: «Кто ненавидит брата своего, во тьме живет, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, ибо тьма ослепила ему глаза». Он не хочет сказать, что пан Здвига ненавидит брата своего. Но есть такие среди славян, иначе как бы они могли допустить к власти коммунистов. Правда, не все еще потеряно, доказательством этому является то, что готовится здесь, на родине пана Здвиги. Но это только одно из звеньев священной борьбы против коммунизма. Незначительное звено. Есть вещи намного важнее. Борьба обещает быть длительной и ожесточенной. Нужно всячески способствовать всем тем, кто идет с мечом и луком против страшной силы. А тех, кто с венцом идет, уничтожать.
Рыжий конь под всадником с мечом в руке, и кровь вражеская рыже-красная. Ярость, ожесточенность и неотступность в борьбе Суждена им всем, зато же и воздастся им сторицей потом…
- Истинно, истинно, - бормотал, багровея лицом, пан Здвига.
Сказано же: «Сплотитеся воедино», а кто не с нами, тот мерзость, и пусть уничтожена она будет нещадно. И в святом деле первейшее - послушание. Даже голодный должен помнить, что послушание дороже бараньей туши. И вера. Если человек владеет верой, это очищает его. Вера объединяет всех нас, меньших и больших, отцов и сынов, и пан Здвига и его сын - как же это прекрасно и поучительно для душ ослепленных и заблудших. И благодетельность, каковую проявил пан Здвига к ним, - да будет похвальна. Ибо без благодетельности нет спасения. Но и благодетельность, если она не от бога и не от Христа и если делим ее не на внешнюю и внутреннюю, а берем благодетельность человеческую, то имеем обычную и действенную. Пан Здвига проявил благодетельность обычную…
- Истинно, истинно, - бормотал пан Здвига, уже совсем запутанный хитрым иезуитом.
Яреме хотелось взреветь: «Да какого же черта ты все чешешься и не приводишь нам верных людей!» Но он сдержался. Долгие годы душевной гимнастики не прошли зря. Умел подавлять в себе самые сильные приступы бешенства. Знал для этого множество способов. Среди них простейший: углубиться на мгновение в запутанные писания отцов церкви. Скажем: личность есть субстанциональный модус, способный усовершенствовать естество и делать его личностью. Что это такое? В данном случае - это сдержанность и умеренность, которые дадут ему возможность вытянуть из глуповатого Здвиги причины его нежелания помочь им выбраться из этой добровольной тюрьмы, в которую они вскочили, загнанные пограничниками.
Обратился к пану Здвиге так ласково, как только мог:
- Вы наш добрый гений, пан Здвига, но что же мешает вам дать нам трех людей, которые…
Пан Здвига испуганно замахал руками:
- Тихо, тихо, пан капеллан…
- Но все же?
Пан Здйига стал похожим на квашеный бурак.
- Видите ли…
- Будьте откровенны до конца…
- Боюсь разгневать вас.
- Не бойтесь.
- Я не хотел расстраивать пана доктора…
- Пан доктор имеет достаточно крепкие нервы, чтобы не расстраиваться. У вас что-то случилось? Что-то не в порядке? На вас упало подозрение?
- Сохрани бог! Совсем не то!
- Так что же?
Пан Здвига сопел и заливался уже седьмым потом.
- Деньги…
- То есть вы хотите сказать…
- Я уже сказал: они требуют денег. Много, денег. И только долларами…
Видный украинский романист Павло Загребельный, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко, в своем новом романе «Роксолана» повествует об удивительной судьбе украинской девушки Настасьи Лисовской, угнанной в XVI веке с Украины и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство.Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного (Завоевателя) — самого могущественного султана Османской империи.Овладев вершинами тогдашней восточной и европейской культуры, эта знаменитая женщина под именем Роксоланы вошла в историю и играла значительную роль в политической жизни своего времени.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
Библиотека проекта «История Российского Государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Продолжает Библиотеку легендарный роман Павла Загребельного «Евпраксия». Это история русской княгини, девочкой-подростком очутившейся на чужбине и отданной в жены немецкому маркграфу. Самым невероятным образом Евпраксия стала королевой Священной Римской империи Адельгейдой...Роман Павла Загребельного — увлекательное художественное исследование человеческих судеб, каждая из которых не утратила значение и сегодня.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Вы держите в руках знаменитый роман о Хуррем! Книга повествует об удивительной судьбе славянской девушки, украденной в XVI веке и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство. Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного — самого могущественного правителя Османской империи.Действие романа разворачивается на фоне событий, произошедших после казни близкого друга султана — Ибрагима-паши. Главная героиня — Хуррем Султан (Роксолана) — борется за свою любовь с очередной соперницей, иранкой Фирузе.
Исторический роман известного писателя П. А. Загребельного (1924–2009) рассказывает об удивительной судьбе украинской девушки Анастасии Лисовской, захваченной в плен турками и, впоследствии, ставшей женой султана Сулеймана Великолепного. Под именем Роксоланы она оставила заметный след в политической жизни своего времени.Книга также выходила под названием «Роксолана. В гареме Сулеймана Великолепного».Перевод: И. Карабутенко.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.