Шепот - [121]
- Товарищ сержант!
- Тихо!
Но Чайка, возбужденный и раздосадованный, перекрывая рев потока, крикнул в темноту: «-
- Сержант!
- Кому сказал!
О, проклятая ночь! Все хрестоматийные паруса и буревестники, которые он проходил когда-то в школе, пусть бы искали себе бури и грозы! Пусть все, кто изучал героические глупости в школьных учебниках, попробуют повторить те глупости или же попытаются сотворить глупости собственные. А Чайке дайте уютную комнату в центре большого города, хороший ужин, терпеливых слушателей-хохмачей, и он даст волю своему языку или же поймает по транзистору тихонькую музыч-ку, какую-нибудь райскую мелодию, сладкую, как изюмные компоты старшины Буряченко.
А тот сидел окаменело на своем узле, и воды падали на него, теплые и холодные вперемешку, мягкие и больно-хлесткие, и он боялся пошевельнуться, прирос к земле, не внимал совсем тому, что творилось вокруг. Единственная забота его: вел счет минутам, терпеливо складывал их в долгие-предолгие часы, отодвигал часы от себя один за другим и тем приближался все плотнее к неизбежному. Точно почувствовал соответственную волну, когда уже дождь вылизал камень до блеска, стремительно поднялся, закинул за плечо иностранную торбу, несколько раз присел, чтобы прогнать кровь по занемевшим от долгого сидения ногам, и побрел туда, где пролегала невидимая линия границы.
Земля его отцов и дедов, таинственная и грозная для нежеланных пришельцев, лежала за летящими дождевыми полосами и неистовством ветра. Прекрасная богатейшая земля, всемогущая прародительница целых поколений, чистых красивых людей, среди которых никогда не было для него места. Купалась она под дождем, подставляла ему свое лицо, свои ладони, плескалась, окутывалась теплыми испарениями, щедро впускала в себя небесные воды, и ветры вгонялись в нее сквозь деревья, травы и камни, и что-то недоступно таинственное двигалось и гудело посреди лесов и гор его бывшего отчего края, как бы нарождалась там грозная волна новейшего потопа, которая зальет каждого, кто неосторожно при-» близится.
Потоп! Потоп! Черные тучи у него над головой. Украина впереди, чта ждет его там? Как в той песне поется: «Тебе вкрив слава, а мене та чорна хмара на Вкраи нi далекiй…» Близка Украина, ох, близка, но вся для него в потопе…
Какой-то коротенький взблеск прочертил впереди темень. Чуть не задев Ярему плечами, прошли две неуклюжие фигуры. Черные, островерхие, в ритуальной медлительности, преисполненные важности своей высокой миссии. Удалялись от него без единого звука, как будто отделенные толстой стеклянной стеной. Рожденные из хаоса, исчезли в хаосе.
Ярема переждал немного, опасаясь, что пограничники могут вернуться, потом глубоко вздохнул, набрал полную грудь воздуха и прыгнул в водяную толщу, отважный, как Ной.
Бежал, под ногами было то же, что и там: вода, камни, поломанные ветки. Но хорошо знал, что это уже запрещенная для него земля, к которой шел так долго и тяжело.
И уже когда, казалось, совсем далеко отбежал от линии границы, равверзлась вверху молния (будь проклят бог и все его архангелы!), и небо вверху треснуло, как черный горшок, полный белого жара, и вмиг засыпало эемлю бедой пылью. Ярема прижался к толстому дереву, но с ужасом ощутил, что его плечи, голова, руки, все усыпано той пылью -и уже теперь не спрячешься нигде, будешь нести на себе невытравимое клеймо призрачного света, как тот проклятый выходец из пропитанной серой преисподни. Охваченный мистическим ужасом, Ярема стал отряхиваться от сияния, торопился в своей бессмысленной работе, тяжело отдувался, как затравленный зверь.
- Стой! - закричали ему из далекого далека, словно сам бог обрушился на отступника, готовясь его покарать. - Стой, ни с места!
Молнии погасли. Все исчезло. Исчез и Ярема.
Гогиашвили обернулся совершенно случайно. Просто руководствовался выработанным за годы службы рефлексом. Как только зажглась молния, он, еще и не подумав как следует, бросил взгляд назад. Уже потом понял: хотел убедиться, не проглядели ли чего-нибудь. Туда не вернешься больше, значит, позаботься, чтобы не оставил там беды. Враг всегда затаивается, чтобы проскочить границу после того, как пройдет дозор. Тогда он гарантирован: следующий дозор пройдет через час-два, если и заметят след - не так страшно. Час - для границы целая вечность.
Когда Гогиашвили оглянулся, ему показалось, что далеко позади, между неподвижными стволами деревьев, качнулось что-то черное. Тогда он и закричал:
- Стой! Стой, ни с места!
Еще коротко кинул Чайке: «За мной!» и побежал назад, умело петляя между деревьями. Чайка, ничего не понимая, молча следовал -за сержантом.
Они блуждали в смолистой тьме, наступившей после того, как погасла молния; чтобы не потеряться, Чайка держался за край накидки сержанта, в его скептической ленивой душе снова пробуждался бес насмешки и издевки, их погоня показалась ему похожей на запланированный для всех парков аттракцион, когда тебе завязывают глаза, дают в руки ножницы, и ты должен пробежать вперед десять или двадцать метров и перерезать ниточку, на которой висит приготовленный для тебя приз: детская соска, карандаш с таким твердым грифелем, что оставляет царапины на стекле, картонные шашки, зубная щеточка. Вы получаете премию и большое моральное удовлетворение. Ха-ха-ха!
Видный украинский романист Павло Загребельный, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко, в своем новом романе «Роксолана» повествует об удивительной судьбе украинской девушки Настасьи Лисовской, угнанной в XVI веке с Украины и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство.Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного (Завоевателя) — самого могущественного султана Османской империи.Овладев вершинами тогдашней восточной и европейской культуры, эта знаменитая женщина под именем Роксоланы вошла в историю и играла значительную роль в политической жизни своего времени.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
Библиотека проекта «История Российского Государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Продолжает Библиотеку легендарный роман Павла Загребельного «Евпраксия». Это история русской княгини, девочкой-подростком очутившейся на чужбине и отданной в жены немецкому маркграфу. Самым невероятным образом Евпраксия стала королевой Священной Римской империи Адельгейдой...Роман Павла Загребельного — увлекательное художественное исследование человеческих судеб, каждая из которых не утратила значение и сегодня.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Вы держите в руках знаменитый роман о Хуррем! Книга повествует об удивительной судьбе славянской девушки, украденной в XVI веке и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство. Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного — самого могущественного правителя Османской империи.Действие романа разворачивается на фоне событий, произошедших после казни близкого друга султана — Ибрагима-паши. Главная героиня — Хуррем Султан (Роксолана) — борется за свою любовь с очередной соперницей, иранкой Фирузе.
Исторический роман известного писателя П. А. Загребельного (1924–2009) рассказывает об удивительной судьбе украинской девушки Анастасии Лисовской, захваченной в плен турками и, впоследствии, ставшей женой султана Сулеймана Великолепного. Под именем Роксоланы она оставила заметный след в политической жизни своего времени.Книга также выходила под названием «Роксолана. В гареме Сулеймана Великолепного».Перевод: И. Карабутенко.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.