Шепот волка - [12]

14

Казалось, Тилия не слышала, как Симон кричал ночью. По крайней мере, она об этом не заговорила, когда он утром пришел в кухню. Стоя у окна, она смотрела на освещенный солнцем сад и маленькими глотками пила кофе. Крохотное, висящее над раковиной радио передавало последние известия. Все еще не нашли никаких следов исчезнувшей девочки. Никто не знал, что случилось с Леони.

– Что ты хочешь на завтрак? – спросила Тилия. Она убавила звук радио и приоткрыла дверцу холодильника. – Посмотрим-ка, что у нас есть. Мармелад, мед, немного колбасы и сыра… Или сварить тебе яйцо?

Симон отрицательно покачал головой:

– У тебя есть хлопья?

– Боюсь, что нет.

– Жаль.

– Овсянка на замену пойдет?

– У тебя найдется молоко и какао-порошок?

– Только молоко.

Симон кивнул:

– Ладно, сойдет.

Он достал из холодильника пакет апельсинового сока и налил себе. Затем сел и задумался, глядя на стакан. Все эти изменения – как ему с ними справиться? Майк был вчера прав, сказав о нем: он должен стараться побороть себя. Но Симон не был таким уверенным и целеустремленным, как брат. Он давно уже должен был с собой справиться. Но куда там ему! Ведь он проклятый фрик, изгой, не способный выскочить из своей кожи. Пытаться себя переделать – чистый идиотизм. Он такой, как есть. Тут уж ничего не изменишь. У Симона не было склонности к повседневной рутине и к привычкам, которые вселяли бы в него уверенность. И служили бы ему прибежищем… В клинике ему удавалось с этим как-то справляться, но там он находился ограниченное время. А теперь…

Его обычный завтрак состоял из большой чашки хлопьев, которые он обильно посыпал какао-порошком и заливал молоком. От молока с какао он может набрать вес, как говорила мама. С тех пор Симон предпочитал продукты, которые она покупала, в точности те, даже тех же брендов. Он хотел, чтобы и сейчас все было, как тогда, то есть как всегда. Сестер в клинике это не приводило в восторг. «Такой сладкий завтрак может навредить здоровью, когда-нибудь он это еще на себе почувствует!» – говорили они.

Как ему недоставало мамы! Каким маленьким и беззащитным он себя ощущал! Вот это и порождало ненависть к себе.

– Думаю, нам надо составить список твоих любимых продуктов, – предложила Тилия и села с ним за кухонный стол. – И еще мне надо с тобой кое о чем поговорить.

Тон, каким это было сказано, насторожил Симона.

– О чем ты хочешь со мной поговорить?

Тилия ласково взяла Симона за руку. Ее взгляд стал серьезен.

– Ты должен понять, что для меня все случившееся тоже очень тяжело, – заговорила она и закусила нижнюю губу; в какой-то момент ему показалось, что тетя борется со слезами. – Как твоя крестная я пообещала всегда быть с тобой, и я готова… Только вот… У меня ведь никогда не было детей, как ты знаешь. В какой-то мере я боюсь ответственности, боюсь что-то сделать не так. Я не хочу причинить тебе никакого вреда, понимаешь, Симон?

– Не волнуйся. – Он пожал ее руку, как это делал отец, когда хотел донести до Симона нечто важное. – Ты все всегда делаешь правильно! Я это давно понял.

– Да-да, я знаю, – сказала она с улыбкой. – У тебя сильный характер. И все же я думаю, здесь неподходящее окружение для тебя. Тебе нужен размеренный распорядок дня, общение со сверстниками. Ничего этого я не могу тебе предложить. Сейчас я в отпуске, но скоро должна буду вернуться на работу… Иногда я возвращаюсь поздно, и мой образ жизни никак не назовешь размеренным.

Симон выпустил ее руку:

– Что ты хочешь сказать?

Тилия снова улыбнулась, но на этот раз довольно вымученно.

– Через две недели начинается новый учебный год, – напомнила она. – И я думаю… думаю, что в интернате тебе было бы лучше.

Симон сжался, будто в него угодила молния.

– В интернате?

– Да, при гимназии Фаленберга есть интернат. Все отзываются о нем очень хорошо. Мы с твоим отцом тоже в нем учились.

– Но ведь вы там не жили?

– Нет, мы жили с родителями… – Тете явно трудно было закончить фразу, и она старательно избегала смотреть Симону в глаза. – Пойми, я желаю тебе только добра. Фаленберг всего лишь в паре километров отсюда.

– Если я тебе мешаю, я мог бы жить у Майка, – предложил Симон. Он изо всех сил старался, чтобы его голос предательски не дрожал. – Майк был бы не против.

Тилия вздохнула и пристально посмотрела на него: – Симон, я уже обсуждала это с Михаэлем.

Он снова вздрогнул как от удара током:

– Значит, и Майк согласен с тем, чтобы я переехал в интернат?

Она кивнула:

– Пойми, у твоего брата своя жизнь. А тебе предстоит жить своей собственной. Разумеется, мы тебя будем поддерживать как можем, но ты должен дать нам такую возможность.

От охватившего его ужаса Симон уставился в пространство, словно оглушенный. Вот, значит, какое решение тетя с братом приняли за его спиной! Ведь такого фрика, как он, не стоит лишний раз волновать! И сейчас ведь речь шла уже не о его барахле из родительской квартиры. Речь шла о его будущем. Этого мальчик не мог осмыслить.

– У тебя сегодня после обеда назначена вступительная беседа, – добавила Тилия. – Надеюсь, ты пойдешь со мной.

– Уже сегодня?

Симон вцепился обеими руками в край стола. Ему казалось, что пол под ногами ходит ходуном. Будто вращение Земли ускорилось. Авария, клиника, встреча с Тилией и братом, а теперь вот интернат… Жизнь его уподобилась бурному потоку. И зацепиться было не за что. И вдобавок Майк был согласен!