Шепот во мраке - [17]

Пришельцы обладают исключительным свойством – они совершают перелеты через межзвездные пространства, где нет тепла и воздуха, в своей обычной телесной оболочке; правда, некоторые их разновидности способны летать, лишь прибегая к механическим приспособлениям или диковинным хирургическим пересадкам. Только у нескольких видов этих существ крылья могут использоваться в безвоздушной среде, что, в частности, характерно для вермонтского вида. Что же касается особей, обитающих на некоторых недоступных вершинах Старого Света, то они попали на нашу планету другими путями. Их внешнее сходство с представителями животного мира и структурами, которые мы называем материальными, обусловлено скорее параллельным развитием, нежели тесным родством. Их умственные способности выше, чем у всех прочих сохранившихся на сегодня живых организмов, хотя самыми высокоразвитыми из них являются, безусловно, крылатые особи нашего горного края. Телепатия для них – обычное средство общения, хотя у них сохранился речевой аппарат рудиментарного типа; после небольшой операции (а надо сказать, что хирургические процедуры у них – дело обыденное и выполняемое невероятно искусно) он способен приближенно воспроизводить звуковой рисунок речи тех существ, которые ею еще пользуются.

Их ближайшая перевалочная база размещается на пока еще не открытой нами и почти лишенной света планете, которая находится на самом краю Солнечной системы, за Нептуном, и является девятой по удаленности от Солнца. Как мы уже установили, в некоторых древних рукописях именно она упоминалась под таинственным названием «Юггот»; в скором времени она станет источником неведомого нашей науке мысленного воздействия на землян, целью которого будет установление телепатической связи. Не удивлюсь, если наши астрономы, восприняв эти мысленные сигналы, откроют Юггот в то самое время, когда это понадобится пришельцам. Основная масса этих существ обитает в особом, совершенно не похожем на наш мире, расположенном в самом сердце космической бездны, недосягаемом для полета самой смелой человеческой фантазии.

Пространственно-временная небесная сфера, которую мы принимаем за совокупность всего космического мироздания, на самом деле является лишь маленькой частицей поистине безграничной вселенной, принадлежащей этим существам. И со временем эта вселенная откроется мне настолько, насколько позволяют возможности человеческого разума. Нужно заметить, что с момента зарождения человеческой цивилизации подобная честь оказывалась не более чем полусотне землян.

Вероятно, поначалу все это покажется Вам бредом, Уилмарт; но со временем Вы осознаете, какая эпохальная возможность предоставляется мне. Я хочу, чтобы и Вы могли воспользоваться ею, а потому мне необходимо рассказать Вам много такого, о чем не напишешь в письме. До сего момента я предостерегал Вас от встречи со мной. Теперь, когда угрозы больше нет, я с удовольствием отменяю свое предостережение и приглашаю Вас в гости.

Может быть, Вам удастся приехать сюда до начала учебного года в колледже? Это было бы великолепно. Захватите с собой пластинку и всю мою корреспонденцию – это послужит справочным материалом, который поможет нам восстановить полную картину этого исторического события. Фотоснимки, пожалуй, тоже возьмите, потому что мои потерялись во всей этой недавней суматохе вместе с негативами. Зато какой сокровищницей фактов смогу я одеть каркас наших предположений и общих выводов – и какое ошеломляющее техническое устройство присовокуплю я к этой сокровищнице!

Не извольте сомневаться – никакой слежки за мной сейчас нет, а потому Вам не грозит встреча с чем-то противоестественным или неприятным. От Вас требуется лишь доехать до Братлборо, а там, прямо у вокзала, Вас будет ждать моя машина. Приготовьтесь к тому, чтобы остаться у меня как можно дольше: нам предстоит целая вереница вечеров, исполненных бесед о том, что выходит за рамки мыслимого. Разумеется, Вы не должны никому ничего рассказывать об этом – в такие дела нельзя посвящать посторонних.

Поезда в Братлборо ходят исправно – расписание можно узнать в Бостоне. До Гринфилда доедете поездом «Бостон – Мэн», а там пересядете на местный. От Гринфилда до Братлборо совсем близко. Советую Вам выехать из Бостона экспрессом, который отправляется в 16.10. Он прибывает в Гринфилд в 19.35, а в 21.19 оттуда отправляется местный поезд, который прибывает в Братлборо в 22.01. Это расписание действует только для будничных дней. Сообщите мне, когда выезжаете, чтобы вовремя прислать за Вами автомобиль.

Извините, что печатаю это письмо на машинке, но почерк у меня в последнее время совсем испортился, как вы, наверное, уже заметили; к тому же я стал чрезмерно утомляться от долгого писания. Кстати, машинка у меня новая, марки «Корона»; купил вчера в Братлборо – кажется, действует весьма исправно.

Жду Вашего ответа и надеюсь на скорую встречу. Не забудьте пластинку, письма и снимки.

Жду с нетерпением.

Ваш Генри У. Эйкли.

г. Таунсенд, Вермонт, четверг,

6 сентября 1928 года

Нет слов, чтобы передать всю сложную гамму чувств, овладевших мною, когда я читал, перечитывал и размышлял над этим странным и во всех отношениях неожиданным письмом. Как я уже говорил, у меня на душе стало одновременно и легко, и тревожно, но такое определение лишь в самых общих чертах передает все оттенки различных и по преимуществу подсознательных ощущений, которые разом нахлынули на меня. Прежде всего тон письма поражал своей диаметральной противоположностью всем предыдущим истерикам – перемена настроения от откровенного ужаса до переходящей в восторг умиротворенности была слишком непредвиденна, молниеносна и бесповоротна. С трудом верилось в то, что один-единственный день мог так радикально изменить психологическое состояние человека, еще сутки тому назад лихорадочно набрасывавшего на листке бумаги последнюю сводку кошмарных событий. Даже если этот день принес с собой какие-то успокоительные открытия, это все равно ничего не меняло. Охваченный сомнениями в реальности ситуации до и после перелома, я начал серьезно подумывать о том, что вся эта драматическая история о призрачных силах, поведанная моим далеким корреспондентом, является не более чем умственным миражом, навеянным в основном игрой моего собственного воображения. Но я тут же вспоминал о пластинке и изумлялся еще сильнее.