Шепот в песках - [27]

Взяв сверток с ладони Хассана, Луиза несколько мгновений смотрела на него.

– Он очень старый. Три тысячи лет. Из времен одного фараона, который почти неизвестен: Тутанхамона.

В это мгновение ветер чуть переменился, и обоих накрыло тенью паруса. Анна непроизвольно вздрогнула.

– Разверните, – очень тихо сказал он.

Медленно она потянула за конец шнурка, которым была перевязана бумага. Внутри оказался маленький флакончик из синего стекла, а вместе с ним – листок старой бумаги с обтрепанными краями, исписанный арабской вязью.

– Это стекло. Времен восемнадцатой династии. Флакончик очень необычный. Там, внутри, есть емкость, в которой хранится запечатанной капля эликсира жизни. Тут, – Хассан указал на листок, – все написано. Кое-что мне не удалось прочесть, но, насколько я понял, здесь рассказывается о неком фараоне, который хотел жить вечно, и о жреце Амона, изготовившем для него особый эликсир: он должен был вернуть фараона к жизни. Это было частью особой церемонии. В истории, здесь записанной, рассказывается, что, желая спрятать этот состав от злого джинна, жрец скрыл его в этом сосуде. Когда он умер, сосуд пропал, и о нем ничего не было известно в течение нескольких тысяч лет.

– И это он? – Луиза рассмеялась счастливым смехом.

– Да, это он. – Хассан видел, как она рада, и его глаза заискрились.

– Значит, это действительно настоящее сокровище, и теперь оно всегда будет со мной. Спасибо! – Луиза взглянула на него, и глаза их встретились. Несколько секунд длилось молчание, потом Хассан вдруг отступил на шаг, поклонился и пошел прочь.

Долгое время Луиза сидела неподвижно с флакончиком на коленях, потом наконец взяла его в руки, чтобы рассмотреть поближе. Он был чуть длиннее ее указательного пальца, сделан из толстого непрозрачного синего стекла и украшен тонким белым рисунком, похожим на узор из перьев. Пробка была запечатана чем-то наподобие сургуча. Луиза подняла флакончик к свету, однако стекло было таким толстым, что даже не просвечивало, так что, повертев его в руках, она отказалась от дальнейшего исследования. Она положила изящную вещицу в коробку с красками, заботливо поместив его в то отделение, где лежали кисти и стоял горшочек для воды. Потом, вернувшись в свою каюту, она переложит свое сокровище в тайное отделение своего несессера.

Снова взяв в руки кисть, она принялась за работу, но почувствовала, как трудно ей сосредоточиться. Ее мысли все время возвращались к Хассану.

Анна опустила дневник и взглянула на ставни, закрывавшие окно. Пароход слегка вздрогнул, затем она услышала ровный стук механизмов. Плавание началось. Встав на ноги, она подошла к окну и открыла ставни. Пароход уже отвалил от пристани. Анна смотрела, как полоса темной воды между ним и берегом медленно расширяется; затем тональность гула двигателей изменилась, и она услышала, как равномерно и мощно застучали по воде лопасти пароходных колес. Несколько минут Анна стояла, глядя в темноту, потом снова нырнула в постель, под хлопчатобумажное покрывало, и взяла отложенный дневник. Так значит, флакончик, лежащий в ее сумке, – это подарок Хассана. И какой подарок! То был не простой флакончик для благовоний, то был священный сосуд времен Тутанхамона, гробница которого тогда еще не была открыта, и содержал он ни больше ни меньше, как эликсир жизни!

Анна вздрогнула. На мгновение она вновь мысленно перенеслась в темноту погребального покоя, она снова стояла там, глядя на саркофаг юного фараона; и она вспомнила, как внезапно отчетливо осознала и ощутила, что там, внутри, перед ней покоится его тело, и как уронила сумку – и вместе с ней флакончик – к его ногам.

Натянув покрывало до подбородка, она лежала с дневником в руке; но постепенно мягкое постукивание где-то глубоко в сердце судна успокоило ее, и она продолжала читать.

В тот вечер Луиза, одетая в свое самое прохладное муслиновое платье, не спешила встать из-за стола после того, как Августа удалилась в свою каюту. Сэр Джон приподнял бровь.

– Мы поднимем паруса сразу же, как только ветер немного усилится. Рейс говорит, что это будет ближе к ночи. В это время ветер дует со стороны пустыни. – Протянув руку, он взял со столика серебряную шкатулку с небольшими тонкими сигарами и, раскрыв, предложил Луизе. Она взяла одну.

До приезда в Египет она никогда не курила. Ей достаточно было представить себе реакцию свекрови, чтобы даже не помышлять об этом. Леди Форрестер была шокирована до такой степени, что ее взлетевшие вверх брови не опускались целую секунду. Усмехнувшись про себя, Луиза наклонилась вперед и позволила сэру Джону поднести ей огня.

– Я могу попросить вас перевести мне кое-что? – Она вынула из кармана бумагу, которая прилагалась к флакончику.

Сэр Джон взял листок; откинувшись на спинку кресла, он глубоко затянулся сигарой и аккуратно положил ее на стоявшую рядом медную пепельницу.

– Посмотрим… Это по-арабски, но, судя по бумаге, написано очень давно.

На мгновение взгляд его светлых глаз встретился со взглядом Луизы.

– Где, вы сказали, нашли это?

Луиза улыбнулась.

– Я не находила его. Это один из слуг обнаружил его в свертке с сувениром, который он купил для меня.