Шепот в ночи - [28]

Итак, Уолтер считает, что на нем лежит вина за то несчастье, которое произошло с Халбертом. Какие у него факты? Это серьезное обвинение, требовавшее доказательств. Особенно потому, что уже несколько недель Дэйр ожидал, что его самого обвинят в измене. Да, он ожидал этого с того самого не очень далекого дня, когда Ричард, граф Пембрук, был назван предателем только за то, что поднял многих английских дворян с требованием отставки французских советников короля и восстановления власти англичан. Дэйр не участвовал в походе Ричарда только потому, что Уайт требовал всего его внимания. Тем не менее, одной лишь дружбы с Ричардом достаточно, чтобы епископ с удовольствием сначала прибрал к рукам его наследство, а затем либо разжаловал его в простые рыцари, либо — с еще большим удовольствием — приказал его казнить.

Под пристальным взглядом Дэйра Уолтер смешался, но отчаянное желание победить в этой схватке придало ему смелости, и, выпрямившись во весь рост, он дерзко сказал:

— Я больше подхожу для того, чтобы сопровождать Элис в поместье ее мужа. Или же, если туда нельзя отправиться, ей следует удалиться на свои собственные земли, которые являются ее приданым.

Вмешательство Уолтера не в свои дела, да еще после того тяжкого обвинения, которое он высказал Дэйру, грозило разорвать оковы, сдерживающие буйный темперамент Дэйра. Он сжал кулаки и сделал шаг вперед.

— Ни Элис, ни Уолтер выбирать не будут. — Эти спокойные слова произнесла молчавшая до этого Сибиллин. Дэйр приготовился к новой атаке.

— Я — мачеха Элис, мать наследника Кенивера и старшая сестра Уолтера. — Всегдашняя застенчивая мягкость, присущая Сибиллин, вдруг превратилась в неколебимую решимость. — Поэтому выбор останется за мной, а я с радостью принимаю приглашение графа Уайта.

Покров покорной женственности снова скрыл прелестные черты Сибиллин, а слабый огонек очага с новой силой заиграл на ее гладких золотистых косах, аккуратно уложенных вокруг головы. Оставив своего маленького сына позади, она скользнула вперед и опустила ладонь на все еще крепко сжатую руку Дэйра, с нежной улыбкой заглянув в его светло-голубые глаза и кокетливо опустив ресницы.

При виде красавицы, почти прижимающейся к графу, удивление на лице Лестера сменилось понимающим выражением. Но в душе Элис этот смелый поступок хрупкой и убитой горем жены, внезапно превратившейся в соблазнительную сирену, заронил глубокое подозрение. Но многообещающие авансы Сибиллин смуглому графу не удивили Элис, заставшую ее в его постели. Лишь не свойственное госпоже Кенивера неподчинение брату наводило на разного рода мрачные размышления.

Может быть, ситуация была заранее спланирована, чтобы отдать жену ее отца в руки Дэйра? Элис отказывалась верить тому, что Дэйр причастен к трагедии Кенивера. Она сильно сжала губы, как бы не желая допускать таких сомнений в душу. Может быть, ее доверие неоправданно? Может быть, это Дэйр и Сибиллин задумали посадить ее отца в тюрьму, чтобы перебраться в Уайт? Ради нее самой Дэйр не приехал бы сюда. Ведь он отказался от ее общества, когда в последний раз они были вместе. К тому же он хотел, чтобы посланник короля сопроводил ее к родителям мужа. Когда это не удалось, он решил сам это исполнить. Ясно, что он пойдет на все, лишь бы избавиться от нее.

В замешательстве Элис Уолтер почувствовал сомнение и был этому рад. Эту битву он проиграл, но был уверен, что с помощью такого рода уловок он может выиграть войну за Элис, если будет хранить свои секреты от всех.

Дэйр тоже заметил, что Элис испытывает тревогу и теряет надежду, — зеленые глаза ее омрачились. Он почувствовал себя в ловушке оттого, что не может дать встревоженной девушке правдивого объяснения. Вряд ли Элис поверит, что он с радостью вручил бы судьбу Сибиллин королевскому любимцу. Король Генрих был бы рад этой эгоистичной женщине. Дэйр приехал сюда не ради нее, а с единственной целью — спасти милую Элис из рук непостоянного и не заслуживающего доверия короля. Дэйр слишком хорошо знал Генриха, известного своими распутными намерениями не только в отношении простолюдинок, но и знатных женщин, вплоть до жен и дочерей дворян.

Только для того, чтобы Элис была, наконец, в безопасности, Дэйр предложил убежище и Сибиллин, которая когда-то оказалась столь коварна, что спровоцировала его высылку из Кенивера. Да, он даст этой женщине кров и ничего более — ни внимания, ни дружбы. Но из плохо скрытого волнения Элис следовало, что она не поверит ни одному его объяснению. Невеселая полуулыбка появилась на лице Дэйра. Учитывая щекотливую ситуацию, в которой она их застала, разве могло быть иначе?

Вся правда и неправда еще в прошлом сплелась в тугой клубок и способствовала созданию такого мнения о нем, которое теперь мешало его деятельности в Уайте. Столкнувшись сейчас с трудностями такого рода, он проклинал себя за то, что прежде не попытался опровергнуть несправедливые обвинения в том, чего он не совершал.

Переведя взгляд с расстроенной женщины, старающейся скрыть свою душевную рану, на мятежного брата другой женщины, Дэйр признался себе, что его ждет еще одна неприятность — ему придется предоставлять свой кров и Уолтеру. Ему удалось унять раздражение, когда он спросил себя: какая опасность может быть заключена в этом слабаке? А если он примет его в свой дом, может быть, он сумеет найти причину, почему Уолтер обвинил его. Что же касается неуместных авансов Сибиллин, то с его опытом он, без сомнения, легко справится с одной женщиной.