Шёпот стрекоз - [3]
Поэтому каждый выходной Рус обязательно выбирался за город, на вольный простор. Собственно, «выбирался» сильно сказано. Он просто садился на велосипед и катил в сторону Чёрного оврага.
К Чёрному оврагу Руса тянуло не праздное любопытство. В старые времена, когда о новостройках даже и не мечтали, в овраге устроили городскую свалку. А год назад здесь появился отслуживший свой срок старенький городской автобус. Он обосновался на обрывистом краю Чёрного оврага, носом в бездну, как пик помоечного царства. Но погода и люди помогли ему в короткий срок развалиться окончательно. Помятый корпус густо покрыли родимые пятна ржавчины. Колёса исчезли. Мотор раскурочили. Попасть внутрь автобуса можно было либо через окна – поскольку все стёкла мелкими брызгами усеивали пространство возле него – либо через передние пассажирские двери, которые при небольшом усилии всё-таки открывались и закрывались. Искорёженную дверку водителя безнадёжно заклинило. А задние пассажирские двери были наглухо заварены железным листом. Сиденья в салоне отсутствовали. Изуродованные до неузнаваемости они валялись по всей свалке. Зато в кабине водителя сиденье уцелело. Но и по нему прошлись ножи местных вандалов.
Руса это не смущало. Ведь сохранилось лобовое стекло. И руль уцелел. И педали торчали, как им было положено. А значит, имея воображение, автобусом можно управлять. Рус усаживался за руль и отправлялся в путешествие. В кабине водителя он забывал обо всём, даже о свалке. Тем более, с этого места замусоренный край оврага не попадал в поле зрения. А только видны были далеко внизу, у самого подножия обрыва, кудрявые купы боярышника да круглый островок, словно именинный пирог, усыпанный белыми свечами берёз. И создавалась иллюзия, будто автобус не стоит на земле, а парит в воздухе.
А если поднять глаза и посмотреть вдаль, то открывалась удивительная картина: слева и справа возвышались лесистые холмы, проступающие сквозь дымку живописным рельефом, а внизу, в широкой долине, серебрилась то сужающаяся, то расширяющаяся лента речки Виляйки. А к её берегам лепились утопающие в садах дачки, геометрические фигуры возделанных огородов, заливные луга с пятнистыми коровами и белыми козами… Рус держался за баранку и воображал, что автобус летит подобно аэроплану – высоко, плавно, бесшумно – и думал, будет лететь бесконечно, пока в пилоте клокочет жизненная сила…
В последнее время Рус проделывал это не один. У него появился дружок – старый бродячий пёс. Рус обнаружил его случайно. Пёс лежал под автобусом и скулил. При появлении незнакомого мальчика, он приподнялся, но тут же завалился на бок от голодного бессилия. Сделав ещё одну попытку, он завалился окончательно. Пёс был огромный, лохматый, грязный и так смешно падал, что Рус потехи ради тут же окрестил его Самосвалом. А позже, разглядев двойной шрам на его плешивом лбу, пожалел, накормил бутербродами, которые прихватил с собой на прогулку.
Первые дни знакомства Рус навещал пса ежедневно. Потом стал приходить пореже: в среду или в четверг и обязательно в воскресенье.
Самосвал охранял место их встречи и два раза в неделю высматривал своего маленького друга, чтобы потом сопровождать его во время прогулки. Сначала они летели, будто бы на самолёте, далеко-далеко, по пути снижались, садились на подходящую полянку и устраивали пикник: разводили костёр, пекли картошку. Подкрепившись, бродили по заросшим склонам Чёрного оврага, обследуя захламленные всякими отходами овражьи закоулки. А под конец устраивались рядом с автобусом-самолётом и, глядя на речную долину и плывущие над ней облака, разговаривали о жизни.
Говорил, конечно, Рус. Он сидел на разодранном автобусном сиденье, подперев голову кулаком, а Самосвал клал свою лохматую морду к нему на колени, сладко зажмуривался и слушал.
– Знаешь, Самосвал, я, когда вырасту, обязательно стану лётчиком. Не веришь? – сказал как-то мальчик, трепля пса по загривку.
Пёс, не меняя положения, махнул хвостом, при этом поднял треугольные брови, взглянул на мальчика пристально и перевёл взгляд на долину, словно говоря: «А почему бы и нет».
– Стану лётчиком, – продолжал Рус, – и полечу высоко над землёй. Я буду, как Экзюпери. Знаешь, был такой лётчик. И ещё он был писатель. Он сочинил сказку про маленького принца… Там принц приручил лисёнка… И они стали друзьями… Ну, как мы с тобой… Я полечу над нашей речкой Виляйкой… Над теми холмами… Далеко, далеко, в другие страны… Я полечу над городом, где живёт мой отец, и брошу ему письмо. А в письмо положу ромашку… У нашего дома много ромашек растет… Нет, не ромашку, а свою фотку. Пусть посмотрит на меня, какой я большой вырос. И напишу ему… Напишу, что мы с мамой живём хорошо. Что у меня теперь есть ты, самый верный друг. И что мне всё нипочём…
Тут Рус взглянул на дремлющего Самосвала.
– И тебя возьму! Ты полетишь со мной?
Пёс опять приподнял брови, коротко проурчал. И это урчанье сложилось для Руса в простую фразу: «Я не доживу». Рус даже подпрыгнул от неожиданности, так что собачья морда соскочила с его колен и ткнулась в полузасохшие стебли конского щавеля, росшего на свалке в изобилии.
В сборник включены пьесы-сказки для детей после двенадцати. В пьесе «Ванюшка» обыгрываются волшебные предметы из русского сказочного свода (скатерть-самобранка и шкатулка с невидимым чудесным помощником). «Лягур-boy и Кувшинка» – оригинальный плод авторской фантазии. А пьеса «Ловкач» написана по мотивам «Сказки о мнимом принце» В. Гауфа из цикла «Караван».
Говорила Лопушиха своему сожителю: надо нам жизнь улучшить, добиться успеха и процветания. Садись на поезд, поезжай в Москву, ищи Собачьего Царя. Знают люди: если жизнью недоволен так, что хоть вой, нужно обратиться к Лай Лаичу Брехуну, он поможет. Поверил мужик, приехал в столицу, пристроился к родственнику-бизнесмену в работники. И стал ждать встречи с Собачьим Царём. Где-то ведь бродит он по Москве в окружении верных псов, которые рыщут мимо офисов и эстакад, всё вынюхивают-выведывают. И является на зов того, кому жизнь невмоготу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.