Шепот - [9]

– Ты такая веселая сегодня, Джейн, – говорит Мэннинг.

Блестящие черные глаза неотрывно следят за мной.

– Не расскажешь почему?

Он уже знает ответ на этот вопрос. Он оставался неизменным в течение последних двух с половиной лет – молчание.

Мэннинг старается как может, этого не отнять. Но о некоторых вещах лучше не говорить. Хотя в моем случае – обо всех вещах. Поэтому едва ли можно назвать терапией те два часа, которые я каждое утро провожу в его кабинете с первого дня в «Ленгарде». Не знаю, почему Мэннинг терпит это и почему в «Ленгарде» так настойчиво хотят продолжать наши сеансы, ведь я просто трачу его время. Все, чего он со мной добьется, – это преждевременная лысина. Мне-то все равно больше нечем заняться. А вот Мэннингу… Наверняка в этих стенах есть те, кому его внимание нужнее.

Так или иначе, все в «Ленгарде» с самого начала были очень озабочены моим психическим здоровьем. И вот поэтому я до сих пор прихожу к Мэннингу каждый божий день и сижу с ним в уютной тишине.

Иногда Мэннинг задает вопросы. Например, какой у меня любимый цвет? Нравится ли мне вкус коктейлей, которыми меня тут поят? Уважительно ли относятся ко мне охранники? Думаю ли я, что время, проведенное в «Ленгарде», как-то повлияло на мое мировоззрение?

Когда он впервые задал последний вопрос, я чуть не расхохоталась. Но мне удалось сдержаться, как и всегда.

Сегодня все идет как обычно. Мэннинг начинает со стандартных вопросов и терпеливо ждет ответа. Я молчу, и тогда он откидывается на спинку кресла и просто смотрит на меня.

Вначале меня это нервировало. А потом я поняла, чего он добивается: наверное, думает, что это доведет меня до ручки, я сорвусь и заговорю.

Но теперь и я знаю правила этой игры. Когда наше время подходит к концу, он спокойно отпускает меня, не показывая, что разочарован отсутствием успеха. Как и положено хорошему психотерапевту, он ловко скрывает чувства за непроницаемым выражением лица.

– Увидимся завтра, Джейн, – говорит Мэннинг, когда охранники уводят меня из кабинета. Он прощается со мной так каждый день, как будто мы с ним проделали огромную работу и ему не терпится вернуться к ней вновь.

В такие минуты я спрашиваю себя: уж не спятил ли он часом? И вместе с тем понимаю: он просто очень упрямый. Однако я такая же. Ему не пробиться сквозь мои стены, они крепче камня.

Я иду по коридору и думаю о том, что произошло прошлой ночью, когда Вард привел меня в камеру. Мы с ним не увидимся до самого вечера, поэтому я здорово удивляюсь, когда прихожу на тренировку и вижу, как он собственной персоной стоит там и разговаривает о чем-то с Энцо.

– Доброе утро, Джей Ди, – приветствует меня Энцо, после того как охранники снимают с меня наручники и выходят из спортзала.

Мне нравится Энцо. Например, потому, что он не называет меня «объект Шесть-Восемь-Четыре» или даже «Джейн Доу». Как и Вард, он дал мне прозвище, пусть в его основу и легли инициалы моего кодового имени. Хотя предательский внутренний голос все равно нашептывает, что Динь – лучше.

– Ты знаешь, что делать, – говорит Энцо. – Вещи в шкафчике. У тебя три минуты, и живо назад. Давай шевелись!

Мне не нужно напоминать, что делать, но он все равно каждое утро дает мне инструкции. Я, как обычно, киваю и иду в раздевалку. Прохожу мимо Варда. Зачем он пришел? Надеюсь, когда я вернусь, его уже не будет. Одна из причин, по которым я люблю тренировки, – мне наконец можно снять с себя дурацкую униформу. Даже в «Ленгарде» признают, что в этой наволочке невозможно тренироваться. Каждый день я целых три часа наслаждаюсь тем, что ношу короткие серые шорты и белую обтягивающую майку. В этой одежде так удобно двигаться. Мне до сих пор не позволяют носить обувь – не знаю почему. Но уже привыкла обходиться без нее.

Не считая Энцо, который собственными глазами видел, как я превратилась из угловатого подростка в сильную молодую женщину, никто еще не видел меня в обтягивающей спортивной одежде. И теперь, зная о том, что в соседней комнате находится Вард, я думаю о том, как выгляжу в ней. Какой меня увидит он.

В последний раз я смотрелась в зеркало еще до того, как оказалась в «Ленгарде». Но здесь нет зеркал. По крайней мере, я еще ни разу не видела. Все, что мне остается, – сделать глубокий вдох, напустить на себя равнодушный вид и вернуться в зал.

– Шевели булками, Джей Ди. – Энцо стоит, скрестив руки на груди. Его темная кожа блестит в свете галогеновых ламп. Он небрежно кивает в сторону Варда: – Лэндона ты уже знаешь.

Странно слышать, как Варда называют по имени. Это делает его более… простым и близким.

– Сегодня ты выглядишь намного лучше, Динь.

Тяжело игнорировать это замечание. Видимо, он о том, что я больше не бледная как смерть. Но, может, он заметил, что мне идет спортивная форма?… Не могу на него смотреть.

– Динь? – переспрашивает Энцо.

Вард пожимает плечами.

– Ей понравились конфеты «Динь-Динь», Энц.

Какая-то дурацкая ложь, но Энцо этого не замечает.

– Я не знал, что тебе разрешают углеводы, – хмурится Энцо. – Тогда я бы тоже включил допкалории в твой спортивный рацион.

Вард хлопает его по плечу.

– Опоздал, Энц. Да и потом, она и так выглядит… неплохо.