Шепот ночи - [2]

И теперь Алси увидела ее.

Маленькая кавалькада снова нырнула в лес, и Алси, погрузившись в обуревавшую ее сумятицу мыслей и эмоций, впервые усомнилась в разумности матримониального плана. Машинально она поднесла руку к ожерелью, пальцы сжали висевшую на нем миниатюру. За последние четыре месяца она так часто рассматривала ее, что теперь, не глядя, могла мысленно представить изображенного на ней красивого мужчину. В Англии она считала мягкие затуманивающие блики вокруг благородных черт Яноша скорее бьющими на эффект, но теперь они навевали странные мысли.

Алси перебирала в уме страницы его нежных, хоть и сдержанных писем, пытаясь найти слова любви в его тщательно подобранных почтительных фразах. Она столь увлеклась этим, что не заметила, как они, обогнув скалу, добрались до замка, и очнулась, когда ее мул остановился.

Тропа, превратившись в дорогу, исчезала, поглощенная утробой замка. Ворота были плотно закрыты, словно отражая нападение неприятельской армии. Дуб почернел от времени и, наверное, от кипящей смолы, которую лили на головы врагов. От охраняющих ворота башен, сурово вздымаясь к закрытому тучами небу, тянулись мощные стены, серые, мрачные.

«Придется стоять здесь, пока кто-нибудь нас заметит?» – задавалась вопросом Алси, а ее провожатый в терпеливом молчании всматривался в старые дубовые створки. Стоило ей подумать, что нужно крикнуть что-нибудь приветственное, как ворота начали со скрипом открываться.

Только сейчас Алси сообразила, как ужасно выглядит: бледная, в измятом дорожном костюме, с растрепанными волосами и забрызганными грязью юбками. «Я не могу войти в таком виде!» Она почувствовала приступ паники. Алси знала, что, несмотря на отсутствие благородного происхождения, может выглядеть настоящей леди. Ее будущее счастье зависит от первой встречи.

– Подождите! – прошипела она провожатому. Он сделал вид, что не слышит ее.

– Я должна привести себя в порядок, – отчаянно настаивала Алси. – Мне нужно переодеться, причесаться…

Но было уже поздно. Ворота широко распахнулись, открыв толпу людей, во все глаза смотревших на гостью.

Провожатый вошел в ворота, мул Алси послушно поплелся за ним. Широкий внутренний двор простирался между оборонительными стенами и массивной квадратной башней, гордо возвышавшейся над лабиринтом протянувшихся в стороны серых пристроек. Пространство было заполнено мужчинами, женщинами, детьми. Алси начала машинально пересчитывать их и сбилась, перевалив за две сотни.

Она сидела на муле прямо, словно аршин проглотила, стараясь изобразить уверенную в себе, холодную высокородную леди, хотя, как никогда, чувствовала себя сейчас разряженной дочерью простолюдина. Сердце неистово стучало у нее в груди. Мысли о местных крестьянах и слугах ей в голову не приходили. Конечно, какие-то подданные у Яноша должны быть, но Алси представить себе не могла, что они станут оценивающе разглядывать ее при первой встрече. Если она и думала бы о местных жителях, то вообразила бы их в благопристойных платьях из английского набивного ситца и хорошо скроенных шерстяных костюмах. Но на мужчинах под мешковатыми сюртуками виднелись странные жилеты с круглым вырезом и восточным узором, а наряды женщин поразили выросшую в Лидсе Алси своей экзотичностью. Лица женщин обрамляло белое полотно, широкие фартуки из той же ткани прикрывали платья. И чепцы, и фартуки были вышиты угловатым орнаментом, который казался почти варварским. Алси почудилось, что она видит в их лицах черты кочевников, полчища которых столетия назад захлестнули этот регион. Кажется, они действительно дети гуннов, как утверждают сами венгры.

Взгляд Алси устремился от крестьян к одиноко стоявшему в стороне мужчине. Чувство отстраненности отделяло его от остальных гораздо сильнее, чем расстояние и европейская одежда. Алси сразу узнала в нем хозяина замка.

На нем был сюртук, сшитый по французской моде, хоть и пятилетней давности, соответствующие брюки и винно-красный жилет. Изысканный крой подчеркивал его мощную фигуру, широкие плечи сужались к стройным бедрам, мускулы широко расставленных ног проступали сквозь ткань брюк. Не успела Алси разглядеть черты его лица, как у нее потеплело на сердце. Реакция, наступившая от встречи с удивительно красивым мужчиной, на этот раз усиливалась осознанием, что скоро между ними произойдет гораздо большее, чем простой обмен взглядами. Барон Янош Бенедек скоро станет ее мужем.

Заставив себя отвести глаза, Алеси все же заметила, что мужчина чисто выбрит, а его волосы падают на воротник, как у романтических поэтов прошлых времен. На мгновение он показался ей юным Аполлоном, подставившим лицо ветру, ерошившему его светлые волосы. Но когда он повернулся к ней, Алси увидела, что не золотые, а серебряные, с темными прядями локоны обрамляют его лицо. Мужчине можно было дать от двадцати до пятидесяти лет, черты лица энергичные, но скорее изящные, чем грубые. Глаза с легкой восточной раскосостью в сочетании с седыми волосами придавали ему потусторонний вид.

Алси вдруг поняла, почему женщины в старинных балладах не могли отказать влюбленным в них чародеям. Мужчина, прищурившись, прошелся по ней взглядом, и ее обдало жаром от пробудившейся чувственности.