Шёпот мёртвых - [4]

Он тщательно обыскал и монолитовца. Заглянул даже в нижнее бельё обоих, за что был вознаграждён. Как оказалось, оба мертвеца использовали сие бельё не только в его первоначальном назначении. Дрон припрятал в таком интимном месте скрученные цилиндриком и обёрнутые целлофаном доллары США. Монолитовец держал там кое-что поинтереснее.

-Ты знаешь, брат… – Несколько ошеломлённо произнёс Лещ, вертя в руках тщательно сложенный в несколько раз квадрат разноцветной бумаги. – Тут было кое-что и для тебя…, Долг заплатит за эту карту немало…, но ты же не против, а Дрон? Пусть она мне в наследство достанется, ладно? Мне-то теперь деньги нужнее…

Лещ облизнул пересохшие губы, и безумные его глаза обратились к лицу мёртвого товарища. Он рассмеялся, хрипло, визгливо. Он смотрел на лицо Дрона, но видел нечто совсем иное. Лещ грезил наяву. Он увидел себя в дорогом костюме, в окружении целой стаи ослепительно красивых блондинок…

Где-то рядом осыпались камни, и Лещ мгновенно очнулся. Подскочил и прыгнул, разворачиваясь на звук, готовый к стрельбе. Но ничего не произошло. На этот раз камни упали сами по себе. А может от ветра.

-Просто камни…

Он нервно кивнул. Подобрал обронённую карту подземных коммуникаций ЧАЭС и отправился прочь из мёртвого города. Он спешил к Кордону, туда, где обитало несколько интересных личностей, две из которых он мог бы назвать хорошими своими знакомыми..., именно они помогли ему однажды получить заказ от человека с Кордона. Череп – так его звали. И Череп был не просто торговцем или заказчиком определённых товаров. Говорили, что он мог помочь выбраться отсюда. Помочь покинуть Зону. Случилось так, что он поверил в это – случилось так, что он узнал о Черепе немного больше других. И с того самого дня, он грезил лишь одним – возвращением на Большую землю…

1. Разведка боем.

Всего в километре от Кордона, зажатая с двух сторон двумя высокими покрытыми молодой зелёной травой холмами, приютилась маленькая, давно покинутая людьми деревенька. Старые поля на коих бежавшие отсюда жители, выращивали хлеб (возможно, картошку или рожь), давно поглотила природа. Их укрыли густые травяные ковры и молодые деревца, обещавшие со временем превратиться в маленькие рощицы, а затем и в самый настоящий лес. Теперь уже трудно было угадать в этой относительно ровной земле бывшие поля зерновых (возможно, клубневых). Только их неестественная ровность и могла подсказать, что когда-то это были возделываемые человеком поля. Многие годы этой земли не касались колёса трактора пахаря Васьки, любившего иногда немного выпить – в основном в период вспашки поля. Совсем чуть-чуть: литр, два, но никогда больше трёх. Васька не был каким-то там алкашом и, сознавая это, никогда не выпивал больше литра самогонки за день.

Минули годы, взрыв энергоблока ЧАЭС расколол саркофаг и выбросил в атмосферу немало радиоактивных частиц и люди ушли, прихватив не только Ваську-тракториста, но даже собак и кошек…., впрочем, многое им тогда пришлось оставить. Спешная эвакуация, обещание вернуть их в родные дома, когда минёт опасность радиоактивного заражения и смутное чувство, что они больше никогда не увидят своих родных деревень – вот, что наполняло сердца тех, кто покидал эту деревеньку. Вернуться, им уже было не суждено. Их дома поглотила Зона. Она же поглотила всё, что они не смогли забрать с собой.

Сразу за деревенькой, между холмами начинался густой, почти не знавший истошного визга бензопил лесозаготовщиков, полный старых древ и дикой живности, лес. Там часто любили гулять деревенские ребятишки. Мальчик Саша, озорной мальчуган искренне любивший лес, постоянно поражал односельчан тем, что, отправившись в этот лес, неизменно возвращался с множеством грибов, связкой рыбы или наевшийся ягод до отвалу. Умел парень находить дары природы, даже тогда, когда их, вроде бы и не сезон находить…

За день до эвакуации он вернулся, не принеся ничего. Уже стоял посреди деревни грузовик с тремя военными, и народ быстро грузился в кузов. Только родители Саши не подходили к грузовику, с тревогой глядя на лес. Он всегда был им другом этот лес. Многие жители хорошо знали вкус дичи – её дарил им этот густой лес. Они знали вкус его ягод и грибов. Любили его и хорошо знали – это друг. Но что-то изменилось, и родители Саши ощущали неясную тревогу. Лес вдруг стал казаться им злым, недобрым местом. Что-то зловонное коснулось его, и лес сам стал источать зло. Трудно было в это поверить, трудно было это понять. Но когда из леса, наконец, появился маленький мальчик, его родители вздохнули с облегчением – военные запретили отправляться на поиски и пообещали бросить их здесь, если они всё же побегут искать парня. А оставаться одним вблизи леса, вдруг превратившегося в незнакомое и страшное место, им совсем не хотелось. 

Родители Саши кинулись ему навстречу. Обеспокоенные, счастливые и взволнованные. Солдаты что-то заорали им в след, а один даже кинулся за ними, но счастливые родители ничего не слышали – Саша, кажется, был ранен, возможно, он подвернул ногу и потому так долго не возвращался. Отец мальчика всё понял и застыл как вкопанный всего в трёх-четырёх метрах от мальчика, а его мать так ничего и не поняла. Она упала на колени перед ним и плача обняла беднягу. Парень тоже обнял её и широко открыл рот.