Шепот гремучей лощины - [33]

– Почему не стала упырем? – Сева пожал плечами. – Я не знаю. Знаю только, что они с Таней особенные. Это как-то связано с кровью… Поэтому он ее и забрал.

– Мы ее найдет, – сказал Митяй очень тихо и очень серьезно, а потом мотнул головой и добавил уже зло: – А сейчас давай найдем моего батю!

Он запрокинул лицо к невидимому небу и закричал:

– Батя! Батя, мы тут!

Снова захотелось его ударить за такую беспечность. Вот только чем он тогда будет лучше упырей?

– Тихо, Митяй, нас могут услышать.

– Ага, батя мой нас может услышать! Нет тут никого, блондинчик! Никого, кроме нас и упырей!

Упырей, кстати, может быть не два, а больше. Сказать? Или останавливать Митяя бессмысленно? Ответ Сева уже знал, поэтому сунул два пальца в рот и засвистел. Свист получился по-разбойничьи громкий. От удивления Митяй перестал орать, глянул едва ли не с уважением, спросил:

– Ты чего, блондинчик?

– Зову.

– Кого?

Сева вздохнул, а потом сказал:

– Вот его.

Из тумана выступил Горыныч. Один из трех. Два других где-то пропадали.

– Явился – не запылился. – В голосе Митяя послышались странные нотки, словно бы он радовался появлению Горыныча, но старался скрыть свою радость. – Мог бы и пораньше. Глядишь, блондинчику не пришлось бы так страдать.

– Угомонись, – огрызнулся Сева, наблюдая, как Горыныч подходит к лежащему на земле телу, обнюхивает его едва ли не с презрением. – Угомонись и дай подумать.

На самом деле он уже все обдумал. После нападения упырей думал он теперь как-то быстрее. Жизнь заставила.

– Эй, – позвал он Горыныча. – Эй, слышишь меня?

Темный пес слышал и был готов слушать.

– Если дядя Гриша где-то здесь, то ты должен его найти. Ищи! Понимаешь?

Темный пес дернул головой, попятился в туман, через мгновение его присутствие выдавали лишь два красных огонька.

– Что? – спросил Митяй шепотом. – Нам идти за тобой?

Огни мигнули и отдалились, а из тумана послышалось не то ворчание, не то рычание.

– Значит, веди! – Решился Сева и потащил за собой Митяя.

Шли долго. Севе казалось, что не шли, а просто блуждали в этом молочном мареве. По пути Митяй срубил ножом тонкую осинку, заострил с одного конца, протянул Севе. Опыт подсказывал, что осиновый кол – это пока самое действенное оружие против упырей. Полагаться на Горыныча, наверное, не стоило. У Темного пса были какие-то свои, неведомые планы.

– Заблудились, – ворчал всю дорогу Митяй. – Водит нас псина по кругу. Как пить дать!

Митяй Горынычу не верил. Или не доверял. Он сейчас вообще никому не доверял, и винить его за это было нельзя.

– Не по кругу.

Окружающий мир менялся. Туман стал чуть прозрачнее и, кажется, холоднее. Изо рта теперь вместе с дыханием вырывались облачка пара. Но видимость все еще была плохая, наверное, поэтому Митяй зацепился за что-то ногой и упал. Сева бросился на помощь в тот самый момент, когда Митяй заорал. Сева и сам бы заорал, если бы не потерял дар речи.

Из-под почерневших, полуистлевших листьев выглядывала голова. Белая кожа, пустые глаза, рога…

Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это за голова. В горле заклокотало что-то похожее на смех.

– Чего ты ржешь?! – Митяю все еще было страшно, но он уже начинал злиться.

– Это Фавн. – Сева поднял голову за один из витых рогов, поднес к глазам. – Фавн смотрел на него пустыми глазницами, кривил в усмешке мраморные губы. – Голова статуи из парка. Там в основном нимфы, а на входе – Фавн. Голову ему отбили еще до революции. Так тетя Шура рассказывала. Местные думали, что она у кого-то в деревне, а она вот тут.

– Зачем? – спросил Митяй сдавленно.

– Что – зачем?

– Зачем кому-то голова?

– Не знаю. Для красоты. Или квашеную капусту прижимать вместо камня. Не важно.

– Да уж, не важно… – Митяй взял Фавна за второй рог, всмотрелся в его каменное лицо, буркнул: – Урод какой-то.

– Сам ты урод. – Сева аккуратно положил голову Фавна на подушку из листьев. – А это произведение искусства.

– Мы здесь произведения искусства ищем или моего батю?

Отвечать Сева не стал, огляделся в поисках Горыныча. Два красных огонька он увидел чуть поодаль. Горыныч терпеливо ждал, в их спор не вмешивался.

– Мы идем, – сказал Сева Темному псу. – Веди.

Только сказал, как тишину оврага снова нарушил вой. Огоньки в тумане исчезли, Горыныч ринулся на зов. Митяй с Севой ринулись следом. Они бежали, не разбирая дороги, доверяясь больше слуху, чем зрению. На сей раз, далеко бежать не пришлось…

Сначала они увидели зверя. В тумане понять, каких размеров этот зверь, не представлялось никакой возможности, казалось, что он огромный. И лишь наличие трех голов не оставляло сомнений, что это Горыныч в изначальной своей ипостаси. Горыныч рыл передними лапами землю.

Нет, это сначала показалось, что землю, а потом выяснилось, что листья. Темный пес разгребал кучу слежавшихся листьев.

– Батя! – заорал Митяй, и бросился вперед.

– Дядя Гриша?.. – Сева не заорал, но тоже бросился, потому что увидел то, что раньше скрывал туман – выглядывающую из-под листьев окровавленную руку. Это могла быть чья угодно рука: фашиста, партизана, деревенского мужика. Но они с Митяем уже знали правду.

Теперь они разгребали кучу из листьев втроем. Скорее мешали, чем помогали друг другу, но отступиться не могли. Особенно Митяй. Митяй греб и рычал не хуже Горыныча. Сева его понимал, ему тоже хотелось зарычать. А еще он боялся того, что они могут найти. Если дядя Гриша повстречался с упырями до них, то помочь они ему уже ничем не смогут.