Шепот демона - [20]
– Это… это демоны? – Олеся с трудом произнесла слово, которое теперь обрело четкий и пугающий смысл.
– Да. – Габор потащил ее за собой.
– Они где-то рядом? – Она всматривалась в лесную чащу, которая казалась еще более страшной.
– Нет. – Габор повел ее за собой, в самое сердце дремучей чащи. – Следы припорошены снегом. Равномерно. Значит, демоны не пытались их замести. Скорее всего, эти были неразумные. Они могли проходить здесь вчера ночью. Как раз шел снег.
Габор легко перемахнул через поваленное дерево, в очередной раз поразив Олесю своей ловкостью и силой. Грацией дикого хищника. Он вновь обвил ее талию рукой и без особых усилий перенес через ствол. Олеся не удержалась и прижалась к его сильному телу, но тут же отстранилась. Так легко она начала привыкать к ощущению его сильного плеча рядом. И даже непонятное и порой пугающее поведение Габора не останавливало ее душу от падения в пропасть.
Олеся на секунду прикрыла глаза. А когда открыла, встретилась с удивительным взглядом господаря. Ледяные глаза Габора мерцали в угнетающем сумраке и казались двумя блуждающими огоньками, готовыми заманить наивного путника в омут. Ее уже заманили. Олеся поняла, что готова прыгнуть в этот омут с головой. Погрузиться в него, зная, что спасения не будет. Но хоть раз в жизни почувствовать себя счастливой… Хоть раз в жизни быть с настоящим мужчиной… Нет, не просто с мужчиной – с ним. Габор был идеалом. Совершенным. Он говорил ей жутко унизительные речи, намекал на пропасть между ними, но даже после этого она продолжала его желать.
Пусть потом ее сердце будет окончательно разбито, и не останется никакой надежды получить этого мужчину, но сейчас… сейчас она воспользуется каждой доступной секундой рядом с ним. Послушно возьмет все, что он ей даст. Забудет про гордость и отдастся ему без остатка. Лишь бы получить его себе хоть на краткий миг. Окунуться в иллюзию, что все у них будет волшебно.
Габор повел ее за собой, и Олесе пришлось вынырнуть из неподъемного вороха мыслей. Они оказались на узкой тропе, по обеим сторонам которой высились гигантские сосны. Олеся посмотрела вверх. Деревья-великаны выглядели… странно. Они изгибались дугами, макушки нависали над тропой, едва ли не сцепляясь с деревьями напротив.
И до сих пор, в этой пугающей чаще, встречались осыпающиеся руины. Плотно стоящие ели разрушали небольшую башенку, очертания которой Олеся разглядела во мраке чащобы.
А ведь в сказках все жуткие вещи происходили именно в таких вот лесах. И сейчас Олеся, как никогда, верила в людоедку Бабу Ягу и пряничный домик, найденный Гензелем и Гретель.
Олеся не смогла сдержать нервный смешок.
– Что случилось?
– Ничего. Просто… вспомнила одну сказку…
– Какую? – Габор сосредоточенно всматривался в заросли.
Олеся закусила губу, когда он достал из ножен саблю. Дело плохо… А что, если они сейчас наткнутся на демона? Олеся завороженно смотрела, как по гладкому лезвию скользит хищный блеск. Словно оружие жаждало крови.
– Так какую сказку ты вспомнила? – Габор пристально смотрел на нее.
Олеся поежилась:
– О Гензеле и Гретель.
– Кто это такие? – Кажется, он пытался ее отвлечь.
– Брат с сестрой. Мачеха их не любила и уговорила мужа отвести детей в лес и там оставить. Он так и сделал. Дети бродили по лесу, пока не наткнулись на пряничный домик. Он весь состоял из леденцов, крема и конфет. Дети были очень голодны и начали откусывать от домика. Тут-то ведьма их и схватила. Она хотела съесть Гензеля, а Гретель держала в качестве служанки. Но дети перехитрили ее, сожгли в печи и вернулись домой.
Габор усмехнулся:
– Ну и сказочки в твоем мире. И как дети после них засыпают? С кошмарами?
– Эта сказка ничем не хуже той, что ты рассказывал мне о Крампусе.
– Истории о Крампусе нужны для того, чтобы предупреждать людей об опасности. А в твоем мире даже ведьм нет. Кстати, почему она хотела съесть ребенка?
Олеся задумалась, неожиданно осознавая, что даже вещи, имеющие одинаковые названия в их мирах, по сути, являются чем-то совершенно разным.
– В моем мире… когда люди еще верили в ведьм, они считали, что те едят людей.
Габор выразительно поднял брови и хмыкнул:
– Только не говори этого Бражене.
Олеся указала на каменные развалины, сквозь которые проросло дерево:
– Что это за руины?
Взгляд Габора потемнел. Он неохотно бросил:
– Много веков назад моя крепость была больше.
– Что случилось?
Габор резко дернул ее за руку, таща за собой. Его голос снова звучал зло и отрывисто:
– Разве ты не заметила? Все пришло в запустение.
– Не хочешь мне говорить? Опять какая-то великая тайна?
Он обернулся и вонзил в Олесю свой непостижимый взгляд, от которого ей стало и страшно, и жарко.
– Умнеешь прямо на глазах, иномирянка.
Олеся сжала челюсти и надула губы:
– Не называй меня так.
На этот раз он даже не посмотрел на нее:
– Приказываю здесь я. А все остальные подчиняются. И ты в том числе. То, что мы спали, не выделяет тебя среди остальных.
Его слова как ржавые крючья вонзились в живот и под ребра. Невидимая рука рванула их вверх, сдирая кожу и разрывая ее на кровавые куски.
– А ночью ты мне говорил совсем другие слова. – Олеся ненавидела себя за то, как дрожал голос.
Вика – обычная учительница. Она давно замужем. Павел – дикий и жестокий. Он бывший Викин ученик и давно одержим ею. Противостоять ему нет сил. Вику затягивает в омут страсти и сумасшествия. Между ними боль и нездоровая тяга друг к другу. Они намертво застряли между Викиным мужем и убийствами, в которых подозревают Павла. Что победит в этой войне? Рассудок или больная страсть?Внимание! 18+В книге присутствуют: реалистичное описание секса, жестокость, героиня старше героя, ненормативная лексика.Содержит нецензурную брань.
Мечты амбициозного музыканта Кирилла разрушены вдребезги. В период, когда все кажется особенно блеклым, главный герой, по чистой случайности, спасает жизнь очень влиятельного, харизматичного, но в то же время абсолютно безумного человека. В благодарность мужчина хочет вытащить Кирилла из серости будней. Адреналин, страсть, новые эмоции. Кирилл вновь находит себя. Но лишь до того момента, пока он не встречает Еву. Женщину, которая хочет видеть весь мир в огне...
Аэрон, бессмертный воин, считает, что не нуждается в плотской любви. Поэтому когда-то в порыве самоуверенности он бросил Кроносу, Верховному богу титанов, дерзкий вызов, прося ниспослать ему такую женщину, которой придется добиваться. И вот уже несколько недель Аэрон ощущает беспокойство из-за Оливии, которая появилась около него столь внезапно. Ангел она или демон, какую угрозу несет в себе? Оливия клянется, что она падший ангел, что отказалась от бессмертия, потому что ей приказали расправиться с Аэроном, а она не может не только обезглавить его, но и причинить ему малейшую боль.
Дима прочитал или увидел мысли на моем лице, потому что одну руку убрал от овощей и схватил ею меня за попу, пододвигая к себе ближе. А я не сопротивлялась когда поцеловали за ушком, и когда, рука, пощупав бедра, скрытые только шортами переместилась вдоль талии на грудь и смяла, я совсем не сопротивлялась. Ни капельки! К тому же, не забывала один момент — в правой руке у мужчины нож!!! Погладила пальчиками Диме подбородок, почувствовала легкую щетинку. Он не брился эти пару дней, от этого сразу казался «взрослым», грозным, типичный бандит из боевиков, оставалось сигарету в зубы и запах перегара добавить. — Мурррр, — призывно мяукнула, прикрыв глаза. — Кису… надо… отодрать! — расслышала рык уже отнюдь не котика на ухо, а скорее зверя.
— Я не ожидала, Альбус, — начала МакГонагалл, когда дверь за студентками закрылась. — Что Грейнджер сможет попасть в эти цепкие лапы судьбы. — Что поделаешь, Минерва. Каждый из нас когда-то делает шаг ко взрослой жизни, — спокойно произнёс Дамблдор со своего портрета. Он уже отложил свитки и смотрел в сторону директора. Его очки-половинки лежали в его руках. — Просто кто-то делает это позже, а кто-то — намного раньше положенного.
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
Большими пальцами он старательно попытался убрать слёзы. Девушка всё также стояла, не двигаясь. Она замерла и была похожа на статую. Ангел. Оскверненный, но такой прекрасный ангел.