Схема полной занятости - [8]
– Доброе утро, Боб, – сказал я. – Кто у тебя для меня на эту неделю?
– А-а, доброе, – ответил он, покосившись на меня. – Вообще-то нам бы хотелось, чтобы ты взял новобранца, если не возражаешь.
– Новобранца? – переспросил я. – А как насчет Дэйва Парфитта или Пита Фентимана? Никого из них нельзя, что ли?
– Извини, – ответил Боб. – Их уже разобрали.
– И кто мне достался?
– Помощник Водителя Джонатан Фэрли. Нужно, чтобы кто-то показал ему все рычаги и кнопки. Нам показалось, что лучше всех это сделаешь ты.
То, как Боб произнес «нам», заставляло думать, что некий постоянный комитет особо потребовал, чтобы я присматривал за новеньким, а от бесценных советов, которые могу ему предоставить только я, зависит все будущее Схемы. Истина же, разумеется, была гораздо проще: никого другого не осталось.
– Ну ладно, – сказал я. – Но я ожидаю ответной услуги.
– Естественно, – ответил Боб. – О, кстати, кто-нибудь говорил тебе про тележку с поддоном для «Веселого парка»?
– Э-э… ну да. В «Блэквелле» нашлась запасная. Мы забрали ее в пятницу.
– Это хорошо, – сказал Боб. – Может, теперь они прекратят меня с нею доставать.
– И где, стало быть, этот ваш Джонатан?
– Я послал его тебя искать. Наверное, где-то там. Будь с ним поласковей, а?
– Конечно, буду. Увидимся.
– Пока.
Джонатана я нашел в коридоре. Он изучал графики дежурств, и я, едва взглянув на него, сразу понял: новенький. В это время суток вокруг тусовалось множество людей – все отмечались, готовили фургоны к дневным маршрутам. Большинство я знал – если не по имени, то хотя бы здоровался, – и общего в них было одно: униформы. Всем без исключения не помешала бы утюжка. А этот новобранец, напротив, – выглядел, как портновский манекен. Рубашка, брюки и куртка, очевидно, еще сегодня утром были упакованы в пластик, и новобранец в них возле этих графиков смотрелся совершенно деревянным. Как только одежду пропустят через стиральную машину или химчистку, она будут выглядеть нормально, пока же новобранцу в ней было довольно неловко.
– Эти графики тебе ничего не скажут, пока не поработаешь тут немного, – сказал я вместо приветствия.
– Ну, я просто пытался в них как-то разобраться, – ответил Джонатан. – Я уже не первый раз на них смотрю.
– Не переживай, скоро сообразишь. Сколько ты уже в Схеме?
– Дней десять.
– Значит, курс основной подготовки прошел? -Да.
– Тогда я тебе так скажу: я принесу нам по чашке чаю и пончику, а ты сходи за ключами от фургона. Знаешь, где вахтерская?
– Угу.
– Да, для УФ55. Встретимся на рампе.
Он зашагал не в том направлении, пока не сообразил и не повернул назад. Я же перешел через дорогу в кафе, где чай подавали в три, а то и в четыре раза быстрее, чем в столовой наверху. Потом дошел до погрузочной рампы и стал ждать. Дюжину или чуть больше «УниФуров» подогнали к ней задом, моторы работали, чтобы нагрелись кабины. Мой стоял рядом с фургоном Билла Харпера, и тот наблюдал, как Крис Пичмент загружает его транспортное средство. По всей длине рампы кипела работа: люди на вильчатых погрузчиках возили взад-вперед полностью загруженные поддоны. А Хорсфолл наблюдал за этой сценой из своей конторы в дальнем конце. И не казал оттуда носа, что давало нам понять: сегодня утром все идет гладко. Билл заметил меня и подошел поболтать.
– Ричард уже вернулся из отпуска? – спросил я.
– Нет, – ответил Билл. – У него еще неделя.
– Чего ж вы с ним вместе никуда не ездите?
– Так не бывает, разве нет? Только потому, что мы братья. Если б даже мы были семейной парой, нам бы, наверное, все равно отпуск давали порознь.
– Наверное.
– А кроме того, – добавил он, – я с ним и так всю неделю. Что ж мне, и в отпуск его с собой таскать?
– И кого тебе дали на эту неделю?
– Того же, кого и на прошлую. Знаешь, того типа, который только учится.
– О, ну да, – сказал я. – У меня тоже новенький.
– И как он?
– Да вроде нормальный. А твой?
– Не уверен, – сказал Билл. – Помнишь, я тебе говорил, что он все записывает?
– Ну.
– Так вот, он еще и вопросы все время задает. Хоть на стенку лезь. Хочет знать, почему мы из одного депо в другое ездим, почему следует выезжать в определенное время и так далее.
– Ты разве не можешь ему сказать, что так заведено, и точка?
– Я и говорю, – ответил Билл. – А он хочет знать, почему.
Тут вернулся Джонатан – с тревогой на лице.
– Ключи взял нормально? – спросил я.
– Э-э… нет, – ответил он. – Этот человек в окошечке мне их не дал.
Услышав такое, Билл улыбнулся и покачал головой.
– Ой, ну да, извини, – сказал я. – Надо было тебя предупредить. С Артуром бы поосторожнее. Ты ему что вообще сказал?
– Просто «Можно ключи от УФ55?».
– И всё?
– Да. Ну… нет.
– А тогда что?
– Понимаешь, когда я туда пришел, он был где-то за углом и меня не видел. Поэтому я сунул голову в окошечко, чтобы он меня заметил. И на самом деле, наверное, сказал: «Извините, можно мне ключи от УФ55?»
– А что он ответил?
– «Нельзя».
– Он все хуже и хуже, – заметил Билл.
– Ну да. Смотри, – объяснил я. – Артур очень трепетно относится к своим ключам и даст их не всякому. А если к нему подступаться не с той стороны, он бывает трудным.
– Что я не так сказал? – спросил Джонатан.
Один из самых ярких представителей современной британской литературы "черный юморист" Магнус Миллз знает, о чем пишет. Восемь лет он строил ограды, двенадцать лет – водил автобус. В 1998 году его первый роман "Загон скота" вошел в шорт-лист Букеровской премии. Похождения бригады незадачливых строителей оград в "Загоне скота" – это Кафка, Беккетт и Веничка Ерофеев в одном загоне. Под каким столбом лучше закапывать труп? Для какого скота предназначена двухметровая электрифицированная ограда высокого натяжения? Что общего между мясокомбинатом и гестапо?..
Прошло 10 лет после гибели автора этой книги Токаревой Елены Алексеевны. Настала пора публикации данной работы, хотя свои мысли она озвучивала и при жизни, за что и поплатилась своей жизнью. Помни это читатель и знай, что Слово великая сила, которая угодна не каждому, особенно власти. Книга посвящена многим событиям, происходящим в ХХ в., включая историческое прошлое со времён Ивана Грозного. Особенность данной работы заключается в перекличке столетий. Идеология социализма, равноправия и справедливости для всех народов СССР являлась примером для подражания всему человечеству с развитием усовершенствования этой идеологии, но, увы.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».
Как и в первой книге трилогии «Предназначение», авторская, личная интонация придаёт историческому по существу повествованию характер душевной исповеди. Эффект переноса читателя в описываемую эпоху разителен, впечатляющ – пятидесятые годы, неизвестные нынешнему поколению, становятся близкими, понятными, важными в осознании протяжённого во времени понятия Родина. Поэтические включения в прозаический текст и в целом поэтическая структура книги «На дороге стоит – дороги спрашивает» воспринимаеются как яркая характеристическая черта пятидесятых годов, в которых себя в полной мере делами, свершениями, проявили как физики, так и лирики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.