Шелковый путь - [4]
Иланчика назначил я правителем Большого Сагына. Средний Сагын отдал Огулу — Черному Барсу. Младший Сагын[7] доверил батыру Ошакбаю. Так поделив свои владения, остался сам в Отраре. На мне лежали заботы о Великом кагане.
Прошли годы. Окрепли копыта у крылатых коней — тулпаров. Малые дети подросли, мечи в ножнах затупились. На мягких постелях батыры жирели. Бабьи ласки им надоели, от скуки души дряхлели.
Потянуло к крови. К удали бесшабашной. К набегам диким.
Позвал я прорицателя-балгера. Полистал тот священную книгу, изрек: «Там, где восходит солнце, простирается страна моголов. У девушек их глаза что черная смородина. На щеках пламенеет румянец. Женщины поджарые, тонкие, легкие, как ременная тесьма. Мужчины рослые, долговязые. Золота там больше, чем песка в Каракумах, чем воды в реке Инжу». Прекрасно!
Приказал я забить в походные барабаны. И обратился к своему народу: «Поведу я восемьдесят ок войска в страну моголов. Пусть каждый кипчакский воин наденет на голову черный колпак, дабы легче было отличать друг друга от врагов. А коням подвязать хвосты».
Оседлали коней. Выступили. Из-за черных колпаков люди прозвали нас каракалпаками. Зазвенели колокольчиками стремена. Преодолели снежные горы. Потом долго плутали по не имеющей конца степи. Год собаки провели бездомными псами. У сарбазов от голода кишки в животе склеились, а рабыни все повымерли. Шенкеля до крови натерли, штаны до дыр прошоркали, у коней копыта сбились, войско поредело.
Эйе! Наконец-то враг показался.
Смотрю: мужчины вовсе не рослые, а коренастые, кряжистые, точно быки бодливые. Обезглавил балгера за ложные предсказания. Поистине: провидца враг врасплох застигнет, расчетливого мор погубит.
Хан их и вправду оказался громадиной по кличке Туйе-палван, что означает «богатырь-верблюд». Предложил я ему в знак мира кумыс попить из одного торсука. «Крови твоей испить желаю», — ответил этот наглец.
Приказал на этот раз ударить в одинокий барабан. Выстроил я рать — восемьдесят ок каракалпаков. Враг встал напротив. «Единоборство!» — рявкнул Туйе-палван. «Единоборство!» — согласился я. Издревле существует этот доблестный обычай. Помянул я добрым словом духов, надел на голову шлем, облачился в кольчугу. Сел на верного Торттагана, коня своего.
Туйе-палван взгромоздился на дикого дромадера. Нар ронял хлопья пены, брызгал липкой слюной. На грудь и на спину хан повесил по щиту, голову сунул в чугунный котел, стал вроде черепахи. В руку взял громадную палицу, налитую свинцом.
Гул в степи стоял — земля качалась. Но тут вдруг разом все умолкли, дыхание затаили.
И начался жестокий поединок.
Выставив змеиноголовое длинное копье, обрушился я на врага. Под копытами моего скакуна земля прогибалась, пыль столбом поднялась, заклубилась. От рева дикого дромадера травы клонились. Волчком завертелся мой Торттаган, ловко уклоняясь от свинцовой палицы. Я нацелился копьем, слегка царапнул врага возле паха. Но сущим дьяволом оказался Туйе-палван. Размахивал палицей налево-направо и сломал-таки мое копье. Конь в пыли задохнулся. Кровь у меня брызнула. Левая рука плетью повисла.
Взывая к духам, подскочил мой младший брат Черный Барс, сунул мне в руку меч. У Туйе-палвана, должно быть, мышцы свело. Он плевался кровью, выронил палицу, схватил пику. Я еще раз помянул дух предков.
Как пчелиный рой гудело войско. Схватка продолжалась.
Лопнула на мне кольчуга, рассыпались железные кольца. Зато у дромадера подгибались ноги. Туйе-палван сделал дальний выпад пикой, но я припал к гриве коня, увернулся, мечом отбился. Закачался верблюд, на колени опустился, слетел с врага передний щит, и я, изловчившись, всадил меч в поганое брюхо Туйе-палвана. Лопнуло оно, как переспелый арбуз, внутренности вывалились.
Но он был дьяволом, этот монгольский хан! Уже падая с дромадера, успел вонзить острую пику мне под мышку. Я замахнулся еще раз, и дернулся Туйе-палван, рухнул камнем к ногам одногорбого верблюда. Вот она, желанная победа!
Восемьдесят ок сарбазов в черных колпаках, ждавшие исхода поединка, с ревом обрушились на растерявшихся врагов, смяли их ряды.
Я припал к гриве. Единственный брат мой Черный Барс с воплем подскочил ко мне, подставил плечо. Перед глазами моими поплыли синие хребты Харчука, полноводная жемчужная Инжу. Я уставился вдаль, надеясь увидеть за горизонтом краешек родной земли, но ничего не увидел, сполз с коня. Конец вражьей пики все еще торчал под мышкой. Никто не мог его вытащить. И я понял: настал мой конец, вот-вот оборвется дыхание и предстану я перед всевышним.
Облачится жена в черные одежды, неутешными слезами обольется. Сыновей назовут сиротами. И будет мой народ оплакивать меня, как верблюдица — погибшего верблюжонка.
С предсмертными словами к Черному Барсу тогда я обратился: «О народе своем позаботься. Пусть не знает беды-печали. Тошаин возьми себе, остальных жен раздай батырам. Я всего лишился: земли и воды. Сорока трех лет от роду навеки прощаюсь с хребтами Харчука и жемчужными волнами Инжу. Во имя чести и славы умертвил я девятнадцать славных мужей. Храбрость моя стала молитвенной песней в устах правоверных. Великий каган свой тебе завещаю…»
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
В новом своем произведении — романе «Млечный Путь» известный башкирский прозаик воссоздает сложную атмосферу послевоенного времени, говорит о драматических судьбах бывших солдат-фронтовиков, не сразу нашедших себя в мирной жизни. Уже в наши дни, в зрелом возрасте главный герой — боевой офицер Мансур Кутушев — мысленно перебирает страницы своей биографии, неотделимой от суровой правды и заблуждений, выпавших на его время. Несмотря на ошибки молодости, горечь поражений и утрат, он не изменил идеалам юности, сохранил веру в высокое назначение человека.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.
Роман И. Мележа «Метели, декабрь» — третья часть цикла «Полесская хроника». Первые два романа «Люди на болоте» и «Дыхание грозы» были удостоены Ленинской премии. Публикуемый роман остался незавершенным, но сохранились черновые наброски, отдельные главы, которые также вошли в данную книгу. В основе содержания романа — великая эпопея коллективизации. Автор сосредоточивает внимание на воссоздании мыслей, настроений, психологических состояний участников этих важнейших событий.
Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план „Ост“». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии.
Роман «Водоворот» — вершина творчества известного украинского писателя Григория Тютюнника (1920—1961). В 1963 г. роман был удостоен Государственной премии Украинской ССР им. Т. Г. Шевченко. У героев романа, действие которого разворачивается в селе на Полтавщине накануне и в первые месяцы Великой Отечественной войны — разные корни, прошлое и характеры, разные духовный опыт и принципы, вынесенные ими из беспощадного водоворота революции, гражданской войны, коллективизации и раскулачивания. Поэтому по-разному складываются и их поиски своей лоции в новом водовороте жизни, который неотвратимо ускоряется приближением фронта, а затем оккупацией…