Шелковые узы - [5]

Отвлекшись от тяжелых мыслей, она повернулась к тете, ожидавшей ответа.

– Спасибо, мадам, она отошла в мир иной со спокойной душой.

Сказав это, девушка по своей старой привычке, оставшейся с детства, скрестила пальцы. Она считала, что, если соврет, такой жест может спасти ее от Божьего гнева. Но подумав, решила: в ее словах есть доля правды. Перед смертью, не чувствуя больше боли, мать действительно выглядела спокойной и умиротворенной.

– А как мой дорогой брат Тео? Как он справляется с утратой?

– Полагаю, вы понимаете, что его укрепляет вера, – ответила Анна, прекрасно осознавая, что все совсем наоборот, поскольку в последние несколько месяцев его вера подверглась серьезным испытаниям.

– Господь суров, одной рукою отбирая жизнь, а другой даруя забвение, – заметил дядя.

– Каждому свое, – пробормотала Сара.

– Однако, Бог – это очень интересная мысль. – Глаза Уильяма заблестели, а губы растянулись в иронической усмешке. Он явно был готов поспорить. – Какова роль Господа, когда все уже сказано и сделано?

– Тихо, Уильям, – отозвалась Сара, посмотрев на Лиззи, а потом на сына. – Оставь подобные разговоры для дружков из клуба.

За столом наступила тишина. Анна сделала несколько больших глотков из бокала.

– Прошу вас простить меня за опоздание. Карета задержалась из-за каких-то беспорядков, и кучеру пришлось искать другой въезд в город, – пояснила она.

Уильям быстро посмотрел на нее.

– Что за беспорядки? Где это было?

– Боюсь, я не знаю где. Это произошло, когда мы въехали в город. Мы ничего не видели из окон, потому что нам пришлось закрыть шторы. Мы слышали крики, что-то о хлебе, как мне показалось.

– Похоже, еще один голодный бунт, – заметил Уильям. – Наверное, опять эти французские ткачи, как в прошлом месяце. Они вечно недовольны. Ты что-то слышал, папа?

Джозеф покачал головой, тщательно пережевывая приличную порцию мяса и картофеля, которую он только что отправил в рот.

– Если бы они не тратили столько средств на Женеву[1], у них нашлись бы деньги на хлеб, – пробормотал он. – И тогда эти чужаки прекратили бы волновать народ.

Уильям достал из кармана часы, быстро положил на стол нож и вилку и отодвинул стул.

– Простите, я опаздываю в клуб, – извинился он, хватая сюртук и кивая Анне. – Увидимся завтра, дорогая кузина. Между тем постарайтесь держаться подальше от капусты. От нее может случиться серьезное несварение.

Анна сразу не сообразила, что кузен имеет в виду, но потом вспомнила, как он назвал тех юношей «капустными головами». Она не понимала его враждебного отношения к этим двум молодым людям, пришедшим ей на помощь. Впрочем, у девушки вообще было смутное представление о том, что происходит вокруг нее, поэтому голова у Анны просто шла кругом.

* * *

После обеда тетя и дядя велели своей дочери показать Анне дом, по крайней мере, верхние этажи, поскольку первый был полностью отдан под магазин дяди, а подвал, как она поняла, предназначался для слуг. Это четырехэтажное здание казалось достаточно просторным, однако для Анны, по сравнению с родным домом, в нем было тесно и одиноко. Она восхищалась шикарными шелковыми драпировками, изящной мебелью. Ей нравилось, что стены и ставни на окнах во всех комнатах облицованы окрашенной деревянной обшивкой, это затемняло их и придавало определенную строгость.

Возле столовой в передней части дома, как раз над входом в здание, находилась красивая гостиная с большим мраморным камином. Из окна девушка увидела улицу и небольшой участок с зеленеющими на нем молодыми деревьями. Но с обеих сторон к дому примыкали другие здания, и было сложно понять, где заканчивается одно строение и начинается другое.

«Должно быть, в этом городе свободного места совсем не осталось, – подумала Анна, – если даже в таком хорошем районе дома жмутся друг к другу».

– У вас есть сад? – спросила она.

– Это просто кусок земли, поросший травой, с одним деревом, – быстро ответила Лиззи. – Я могу показать тебе завтра.

– Мне нравится делать зарисовки природы.

– Там особого вдохновения ждать не стоит, – заметила Лиззи. – Хотя я знаю место, где мы сможем увидеть кучу цветов и фруктов.

– Где это? – спросила Анна.

– На рынке. Туда много чего привозят из садов и ферм чужаков, а еще из других стран. Их там тысячи. Выглядит просто чудесно. – Вдруг Лиззи рассмеялась. – Ты же не станешь их все рисовать?

– Нет, конечно, – ответила Анна, радуясь, что после скучного обеда разговаривает об интересных вещах. – Я думаю, мне там понравится.

– Мама не позволит нам пойти на рынок, она говорит, что «он для простолюдинов, и молодым леди там не место». – Спародировав голос матери, Лиззи нахмурилась. – Думаю, это глупо, как считаешь? Но я спрошу, можно ли нам завтра сходить в новую церковь. Тогда мы сможем пройти мимо рынка.

Анна колебалась. Она не хотела вот так сразу нарушать порядки этого дома.

– Я также могу рисовать архитектуру, но перспектива для меня всегда была проблемой, а для тебя?

Лиззи тут же помрачнела.

– Я бы рада была рисовать, однако мой учитель с презрением относится к моим потугам. Поэтому я даже не пытаюсь.

– Тогда я научу тебя, – предложила Анна.

– О да, – улыбнулась Лиззи. – Это было бы чудесно.