Шелковые узы - [46]

— У тебя идея? — Ее сердце громко стучало в груди.

— Ну почему бы не заняться любовью в кресле?

Он поцелуем прервал ее возражения, подхватил на руки, перенес через всю комнату и осторожно опустил в мягкое кресло, обитое синей парчой. Сидя в кресле, обнаженная Невада внезапно почувствовала себя застенчивой и нерешительной. Она бессознательно нахмурилась, скрестила ноги и сжала руки на коленях. Джонни сбросил пиджак, выдернул черный шелковый галстук из-под жесткого белого воротничка и принялся вытаскивать золотые запонки из крахмальной манишки.

— Милочка, — сказал он, — ты когда-то пообещала всегда и во всем доверять мне.

— Да, но…

— Если тебе не понравится, любимая, мы всегда сможем перейти на кровать. Только дай нам шанс.

Не отрывая глаз от густых черных волос на его груди, выбившихся из-под рубашки, она согласно кивнула:

— Наверно, можно попробовать.

Джонни небрежно сбросил одежду на ковер, обнажив смуглую мощную грудь, сильные мускулистые руки и длинные крепкие ноги. И когда последний предмет одежды — снежно-белое нижнее белье упало с высокого загорелого тела, Невада задохнулась. Устрашающее копье его плоти, которое она чувствовала через ткань, гордо вырвалось на свободу. Ее удивленный пристальный взгляд был прикован к этому великолепному символу зрелой мужественности. Невада бессознательно облизала приоткрытые губы и взволнованно ухватилась за подлокотники кресла.

Джонни стоял, широко расставив смуглые ноги, как ожившая совершенная статуя. Великолепный Адонис, вылепленный мастерскими руками всемогущего Бога. Прекрасный бог любви, способный дать ей неизъяснимое наслаждение.

— Нет, — сказала она, когда Джонни шагнул к ней. — Позволь мне еще минуту полюбоваться тобой.

Ноги Невады распрямились сами собой. Шелковистая парча кресла приятно щекотала голую кожу, Невада корчилась и извивалась, не отводя глаз от Джонни. Он подошел ближе, его темные глаза, сверкали возбуждением, страстью и любовью.

Очень медленно он развел ее ноги, и Невада улыбнулась от приятного предвкушения при этом томном движении. Джонни встал на колени между ногами Невады и, подняв руки к ее лицу, мягко притянул к себе и поцеловал длинным, глубоким поцелуем, который заставил ее дрожать и задыхаться.

— Джонни, — пробормотала она, обнимая руками его широкие голые плечи.

— Моя единственная любовь, — ответил он и склонился, чтобы поцеловать ее грудь. Его блестящие черные кудри щекотали кожу, его рот завладел соском и так нежно и ласково сосал его, что Невада выгнула спину в безмолвной нетерпеливой мольбе. Когда его губы выпустили свое сокровище, Джонни поднял голову и заглянул ей в глаза. Он оставался на коленях между ее разведенными ногами, мягко и нежно лаская ее длинными, искусными пальцами и горячими черными глазами, позволяя возбуждению нарастать, приводя ее в такое состояние, чтобы она не почувствовала никакой боли, когда он решится войти в нее.

Джонни точно угадал нужный момент и, не переставая нашептывать нежные слова, поднял ее ноги себе на талию и ввел в ее тело кончик пульсирующего копья. В течение длинных, приятных секунд они оба оставались неподвижными. Джонни вошел в ее тело, но не двигался дальше. Ждал.

Задыхаясь от любви и желания, Невада обняла гладкие плечи Джонни и начала двигаться. Медленно и осторожно она сползала с сиденья кресла на Джонни, буквально насаживая себя на его твердую упругую плоть.

Джонни, полностью контролируя себя, оставался совершенно неподвижным, стоя на коленях перед креслом, его руки спокойно лежали на ее талии, в то время как ее восхитительная тяжесть все больше давила на него. Когда наконец Невада осторожно добилась его полного проникновения, Джонни перевел руки на ее бедра. Биение его пульса явно виднелось на загорелой шее, когда он захватил ее крепкие ягодицы сильными пальцами и окончательно снял ее с кресла. Он согнул колени и развел их в стороны, потом уселся на корточки, не выпуская Неваду из рук. Там, на густом мягком ковре перед парчовым креслом, Джонни занимался любовью с Невадой, его руки управляли ее бедрами, его пах ритмично двигался навстречу ей. Бледные бедра Невады лежали на его напряженных смуглых ногах, ее руки крепко обнимали темную голову Джонни, а спина была сильно выгнута назад.

Глядя в его горящие глаза, она отказалась от всякой осторожности и нетерпеливо и жадно прижимала свое горячее податливое тело к его. Она отчаянно прижалась к нему, с жадностью поглощая его плоть, и с восторгом чувствовала, как он заполняет все ее естество. И все это время она не отрывала глаз от смуглого, опаленного страстью лица, от покрытых испариной мощных мускулов. Восторг заполнял все ее существо, и Невада ощутила себя на краю пропасти. Ее рот открылся, она с трудом могла дышать. Ее пристальный взгляд встретился с его глазами.

— Я люблю тебя, дорогая, — сказал он.

— О, Джонни, я… я…

— Я знаю, любимая. Пусть все идет своим чередом. Ты красива. Так красива.

Ногти Невады впились в обнаженные плечи Джонни, ее ошеломленный взгляд остановился на густых вьющихся волосах его груди, усыпанных капельками пота. Одна алмазная капля повисла на плоском мужском соске. Невада импульсивно наклонилась вперед, чтобы поцеловать крошечную капельку, и тогда ее охватил сильнейший восторг. Ее губы прильнули к груди Джонни, язык нетерпеливо слизывал и смаковал солоноватые капли, когда мощная волна экстаза подхватила ее.