Шелковые узы - [34]

И наконец «Макграф» на Карондалет-стрит, дворец карточной игры, где богатство и элегантность обстановки и разнообразие услуг затмевали все другие залы. Роскошный ужин в буфете, бесплатно предоставляемый каждый вечер богатым посетителям, был предметом разговоров всего города.

Обозревая россыпь русской икры, заливные креветки и суп из омаров, Невада сказала Джонни, что она умирает от голода. Джонни галантно наполнил ее тарелку и проводил в небольшую нишу, но едва мог дождаться, когда она закончит, чтобы снова вернуться к игорным столам.

Было уже почти три часа утра, когда эта пара покинула последний игорный зал. Сидя в экипаже, Джонни был в великодушном настроении и не возражал, когда Невада сонно склонила голову на его плечо. Напротив, он улыбнулся, поднял руку и обнял ее обнаженные плечи. Невада вздохнула и с благодарностью прижалась щекой к его груди.

Медленное, равномерное биение его сердца, прикосновение теплой руки к ее голому плечу, его чистый, неповторимый аромат делали ее такой счастливой.

Джонни Роулетт, слегка касаясь подбородком темной макушки Невады, тоже был счастлив. Счастлив, потому что его утомленная маленькая леди Удача выиграла ему больше тридцати тысяч долларов в различных игорных залах. Глубоко удовлетворенный, все еще возбужденный от захватывающей игры, Джонни испытывал чувство, которое обычно наступало после длинной череды выигрышей. Спокойный, но все же странно напряженный. Влюбчивый. Ласковый. Настроенный на любовную близость.

Невада пошевелилась, бессознательно придвинувшись ближе, прижимаясь мягкой грудью к его телу, обнимая его рукой. Джонни чувствовал, что кровь начинает закипать в его жилах. Это ощущение не имело ничего общего с сидящей рядом девушкой, — чистой случайностью стало то, что приятной ласковой женщиной, прижавшейся к нему, оказалась Невада Гамильтон.

В гостинице Джонни поспешил проводить Неваду наверх до дверей ее номера.

— Ты была восхитительна, подружка, — сказал он, собираясь уходить. — Спокойной ночи.

Он повернулся, чтобы уйти. Невада поймала его за руку.

— Я выиграла тебе много денег, не так ли?

— Безусловно.

— Тогда я заслуживаю хорошего поцелуя на ночь. Джонни спешил и не собирался спорить. Он взял лицо Невады в руки и нагнулся, слегка прикоснувшись своими губами к ее. Но когда их губы встретились, Невада быстро обняла его за шею и поцеловала Джонни со всей любовью и страстью, открывая его рот своими теплыми губами, разыскивая его язык своим.

Его ответ был инстинктивным и немедленным. Застонав, Джонни продлил поцелуй, его губы широко открылись, язык глубоко проник в ее рот. Крепкие руки сжали ее миниатюрную фигурку, поднимая и прижимая к его напряженному твердому телу, как только он дал себе волю в горячей сладости поцелуя.

Когда наконец Джонни оторвал свои горящие губы от Невады, они оба дрожали и не могли перевести дух, и Джонни на мгновение допустил мысль, что надо увести ее в полутемный гостиничный номер, сорвать розовое шелковое платье с ее привлекательного тела и наслаждаться им так, как он только что наслаждался ее губами.

Невада видела, как в нем борются противоречивые чувства, и молилась, чтобы его страстная натура победила. С тревогой она прижалась открытыми губами к его смуглому горлу чуть выше жесткого белого воротника.

— Да, Джонни. Да, — произнесла Невада.

— Нет! — Он резко отодвинул ее. — Нет! Черт побери, нет!

Джонни выпустил ее плечи, развернулся и пошел прочь по застланному ковром коридору, вниз по лестнице, в душную влажную ночь.

Вздыхающая Невада вошла внутрь, спокойно разделась в комнате, которую она делила с мисс Анабел, и долго не могла заснуть, тоскуя по большому смуглому мужчине, чьи губы она все еще ощущала на своих губах.

Джонни, также тоскуя, направился прямиком в самый дорогой и роскошный публичный дом во всем Новом Орлеане. Он поднялся на ступени освещенного кирпичного особняка и через несколько минут был наверху, в просторной спальне, с великолепной рыжеволосой молодой женщиной в черном атласном вечернем платье.

Она назвала себя Белиндой. А его она назвала своим смуглым поклонником. И когда она поцеловала его влажными красными губами, Белинда позволила своим рукам скользнуть между их сплетенными телами, ловко расстегнула его облегающие черные брюки и засунула руку внутрь, чтобы исследовать готовность его внушительного органа.

— О-о-о, мой смуглый поклонник! — воскликнула она. — Неужели это все мне?

— Кому же еще? — ответил Джонни Роулетт.

Глава 14

Звуки музыки, стук фишек. Каждый вечер, каждую ночь. Пышные игорные залы с алыми муаровыми стенами, мраморными полами и зеркалами в золоченых рамах. Господа в темной вечерней одежде и пышно одетые леди в алмазах и жемчугах.

Мир Джонни Роулетта.

Волшебная жизнь игрока. Тысячные ставки на карту, бросок игральных костей, поворот колеса рулетки. Непроницаемые лица, сдержанные манеры, небрежные позы. Ускоряющийся пульс, сжимающееся горло, учащающееся дыхание.

Фортуна, Шанс. Судьба. Случай. Неожиданность. Удача. Везение. Вот слова, чаще других слетающие с губ каждого игрока — от молодого новичка, бросающего кости в переулке, до невозмутимого бывалого ветерана, играющего в карты в роскошном клубе. И в полутемном переулке, и в освещенном люстрами зале волнение, рождаемое азартной игрой, одинаковое. Что-то вроде изощренной пытки, чувства полноты жизни, предвкушения несметного богатства. И в то же время — чувство опасности, упоительное чувство угрозы разорения. Только истинный игрок может оценить муку и экстаз азартной игры.