Шелк и сталь - [17]

— Мне безразлично, что содержится в этих бумагах, — сказала она. — Все это не соответствует действительности. Ни в коей мере!

— Вы хотите сказать, что не пытались отравить леди Мьюриэл?

— Конечно, нет! Мьюриэл была больна малярией, и я дала ей лекарство, но оно подействовало так, что у нее разболелся живот. До нее никто не реагировал подобным образом на это средство, которое я применяла много раз. Я не хотела отравить ее! Я старалась помочь ей. Леди Мьюриэл знала это, так же как ее отец.

— А что вы скажете по поводу того, что вас застали с ножом возле мертвого тела, которое вы кромсали?

Влажные от выступивших слез глаза Кэтрин сверкнули искрами гнева.

— Это было только исследование, и больше ничего. В нашей деревне жил доктор Каннингем, и поскольку я интересовалась медициной в течение нескольких лет…

— После смерти вашей матери и сестры.

— Да. После этого я и доктор Каннингем стали хорошими друзьями, так как у нас были общие интересы. Я изучала целебные травы, а доктор давал мне уроки анатомии, показывая, как функционирует человеческий организм и как можно лечить различные болезни. В свою очередь, я помогала ему обслуживать пациентов, когда появлялась возможность улизнуть из дома.

Люсьен задумался. Ему не нравилось то, чем занималась Кэтрин прежде, но по крайней мере это было похоже на правду.

— А откуда появилось мертвое тело, рядом с которым вас застали? Вы говорите, что это было частью ваших занятий?

Кэтрин опустила глаза, помолчала, а затем снова посмотрела маркизу в лицо:

— Доктор Каннингем занимался анатомированием и… знал людей, которые обеспечивали его… материалом для дальнейших исследований.

— Вы имеете в виду грабителей могил. Похитителей трупов. Или профессиональных убийц, получающих деньги от вашего друга-хирурга за то, что обеспечивают его телами для проведения исследований? Такие случаи имели место.

— Я… я не знаю, откуда он получал эти тела. Однако мне известно, что доктор Каннингем — порядочный человек. Меня интересовало только, как функционирует человеческий организм, и доктор давал мне возможность изучать это. — Кэтрин на мгновение закрыла глаза, и маркиз заметил, что у нее дрожат руки. Глядя на белое как полотно лицо Кэтрин, он в какой-то момент почувствовал себя виноватым за то, что вынудил ее к такому разговору.

Но уже в следующее мгновение маркиз обрел былую твердость: он устал от ее лжи и полуправды, и если Кэтрин хочет, чтобы он помог ей, то должна сказать о себе всю правду, какой бы ужасной та ни была.

— Значит, вы говорите, что, будучи юной девушкой самого нежного возраста — сколько вам? Двадцать? — занимались препарированием человеческих трупов?

Кэтрин побледнела еще больше и качнулась. Люсьен протянул руку, чтобы поддержать ее, но она отшатнулась от него и выпрямилась.

— Я только хотела… — несмело промолвила она.

— Могу догадаться — продолжить свое образование, — закончил ее мысль Люсьен.

Кэтрин неопределенно пожала плечами, и маркиз заметил в ее взгляде боль и страх.

— Некоторые женщины интересуются живописью или вышиванием, а у меня возник интерес к врачеванию. Что в этом ужасного? — спросила Кэтрин более решительным тоном.

— Если вы просто занимались исследованиями, почему же доктор Каннингем не выступил на защиту вас?

— Он пытался, но мой дядя пригрозил сделать его жизнь невыносимой, и доктор в конце концов покинул город. С тех пор я его не видела и ничего не слышала о нем.

— Допустим, это правда, а что еще вы утаили от меня? Кэтрин резко вскинула голову.

— Ничего! Клянусь, мне нечего больше добавить к тому, что я рассказала вам, — произнесла она дрожащим голосом. — Я хотела сделать это раньше, но боялась. Я знаю, что вы думаете по поводу моих занятий, и опасалась, что вы откажетесь помочь мне, а я очень нуждалась в вашей помощи. — Кэтрин смотрела на маркиза широко распахнутыми глазами, полными слез. — И все еще нуждаюсь, — выдохнула она, и слезы градом потекли по ее щекам.

Что-то в голосе и взгляде Кэтрин заставило Люсьена дрогнуть. Она, безусловно, была весьма странной женщиной, но он верил ей. Конечно, она не сумасшедшая, а слишком целеустремленная и себе на уме.

— А как леди Мьюриэл относилась к вам? — спросил Люсьен более мягким, чем прежде, голосом.

— Она никогда не любила меня. Я на четыре года старше ее, и она всегда испытывала некую зависть ко мне, но я не имею ни малейшего представления почему.

«Может быть, потому, что вы красивы, умны и посвятили себя любимому делу, не заботясь о том, к чему это может привести», — подумал Люсьен. Хотя он относился с крайним неодобрением к тому, что благородная леди занимается такими неподобающими делами, тем не менее, как ни странно, он восхищался Кэтрин теперь еще больше, чем прежде.

— Вы не хотите добавить еще что-нибудь? — спросил Люсьен и так посмотрел на Кэтрин, что та невольно сжалась под прицельным взглядом его глаз.

— Нет, милорд, — тихо произнесла она и отрицательно покачала головой. — И хотела бы напомнить о вашем обещании отпустить меня, если больше не захотите помогать мне.

В этот момент в памяти Люсьена возникла та Кэтрин, какой впервые он увидел ее: грязная, оборванная, голодная и обессиленная. Он не хотел и не мог допустить, чтобы она снова страдала. Люсьен смущенно кашлянул, чувствуя, как сжалось его горло.