Шелк и пар - [12]

— Мне не снять корсет без посторонней помощи, — холодно сообщила Мина, и это были и просьба, и приказ одновременно.

— Тогда позвольте мне побыть вашей камеристкой. — Он шагнул ближе.

Мина ощущала его присутствие за спиной: по позвоночнику пробежали мурашки. Сильные ловкие пальцы легли на ее бедра и решительно повернули к зеркалу.

Белый пилотский китель был застегнут спереди на все пуговицы, но Мина справилась с ними резкими небрежными рывками. Едва влажный воздух коснулся покрытой мурашками кожи, тело пробила дрожь. Пиджак пополз вниз телу, пока Бэрронс не поймал его в кулак. Мина встретилась с герцогом взглядом в зеркале. Глаза Бэрронса прошествовали от бледной кожи ее декольте к золотистому корсету и заляпанным сорочке и нижним юбкам. Мокрый шелк прилип к телу, выделяя каждый изгиб и впадинку.

Пусть глазеет, сколько влезет. Мину жгло обещание сделки. До чего же примитивное требование. Всю ее жизнь мужчины только так и поступали, пока она не нашла наконец способ положить этому конец, затолкав собственные чувства так глубоко, что они практически исчезли. Холодность мужчинам не по нутру. Теперь они сокрушались, мол, с ее-то красотой быть такой неприступной, такой равнодушной, и вместе с тем лишь это качество вызывало в них уважение.

На мгновение Мина ощутила разочарование. Ну не надеялась же она, в самом-то деле, что Бэрронс окажется другим? Ведь в таком случае выходит, что в ней все еще живет юная наивная девица.

Боковым зрением Мина заметила, как он смахнул с ее плеч мокрые рыжие пряди. Она заставила себя оградиться от ощущений и стала бесстрастно наблюдать за отражением в зеркале над туалетным столиком. Бело-золотистое одеяние сверкало в свете свечи, Бэрронс же, наоборот, тенью стоял за спиной, разглаживая ладонями ее волосы. К изумлению Арамины, он больше не смотрел на нее в зеркале, любуясь трофеем. Нет, вместо этого Лео распутывал колтуны в ее волосах, полностью сосредоточившись на процессе. Помимо воли Мина начала поддаваться ощущениям: мимолетные касания пальцев по шее, резкие рывки, когда мозолистые ладони запутывались в узелках.

— Не утруждайте себя, — пробормотала она. — Я их только помыть собиралась.

Бэрронс впился в нее своими черными глазами. Они до боли напоминали глаза голубокровного во время голода, но в них не было такой напряженности. Тени. Взгляд, сотканный из одних лишь теней.

— У вас красивые волосы, — подал голос он, и чары развеялись.

Красивые волосы. Она поглядела на себя в зеркале, но ничего не почувствовала.

«Ослепительно красива», — шептались в Эшелоне, когда Мина только вышла в свет.

С тем же успехом она могла быть невидимкой, но Мина извлекла уроки из своего положения. Красота может обернуться проклятьем, а может и сослужить хорошую службу, и с годами Мина научилась грамотно ею пользоваться.

— Вы мне там вроде бы корсет расшнуровывали.

Бэрронс пропустил ее слова мимо ушей, не отрываясь от распутывания длинных, до талии, локонов.

— Такие приятные на ощупь. Такие мягкие. — Его губы изогнулись в усмешке. — Каждый раз, касаясь вас, мне кажется, будто я наткнусь на одни лишь иголки. Но в вас столько же нежности, как и в любой другой женщине, правда, Мина?

— Нет, не правда. — Она закинула тяжелые мокрые волосы на плечо, собственнически обхватив их руками. Бэрронс говорил о слабости, а не нежности. — Корсет, милорд.

— Как пожелает моя леди, — мягко отозвался он, а Мину снова покрыли мурашки, и уже не холод был тому виной.

Бэрронс не притронулся к ней. По крайней мере не так, как она ожидала. Никаких неспешных поглаживаний по талии и бедрам. Ее не обхватили чужие руки, чтобы стиснуть в ладонях грудь через корсет. Мина настороженно подобралась. В глубине души ей уже не терпелось, чтобы он сделал первый шаг.

В его движениях не было вожделения, и все же они были чересчур интимными. В них чувствовалась… нежность? Руки мягко дергали тесемки корсета. Так касалась Мины только личная камеристка в священной обители спальни, в месте, где никто не жаждал убить ее или ранить, свергнуть или осудить.

Корсет неожиданно распахнулся, и Мина поймала его, прижав к груди, другой рукой все еще держась за волосы.

— Принесу вам бладвейна, — сказал он и посмотрел в зеркало. И увидел в ее взгляде удивление, невольно подумала Мина, но потом сощурила глаза.

Она смотрела на его удаляющуюся спину: он шагал уверенно и твердо. И был чересчур уж доволен собой, а еще не в меру спокоен при сложившихся обстоятельствах, словно считал, что полностью ими управляет. Он ушел, оставив Мину с развязанными тесемками, спадающим корсетом и чуть-чуть участившимся сердцебиением, нарушившим ее спокойствие.

Что за дьявольскую игру затеял Бэрронс? Ей было неуютно, словно прямо сейчас все их титулы исчезли, и под одной крышей находились не враги, а два простых человека, которых влекло друг к другу.

Но допустить такую мысль было бы в высшей степени глупо. Мина ждала, прислушиваясь к повисшей в комнате тишине, но ответов на свой вопрос не получила. Бэрронс вытребовал у нее поцелуй и чуточку больше, но совсем не изъявил желания забрать свою награду.

А ванна тем временем остывала.