Шекспир. Краткая документальная биография - [118]

Действительно, все посвящение, в котором пунктуацию заменяют произвольно поставленные точки, настолько синтаксически двусмысленно, что почти исключает всякую возможность единодушия исследователей. Одни усматривают в этих строках два предложения; другие видят в "г-не W. Н.", а не в Торпе того, кто "желает". Все загадки "Сонетов" - датировка, посвящение, последовательность стихотворений, идентичность действующих лиц, - оставаясь неразрешимыми, одновременно вызывают желание найти дм решение. Автору этой работы доставляет удовольствие тот факт, что он не может предложить никакой собственной теории по данному вопросу.

В 1612 г. Уильям Джаггард выпустил новое издание "Страстного пилигрима", дополненное двумя длинными стихотворениями из "Британской Трои" Томаса Хейвуда. Поскольку Джаггард не поставил об этом в известность Хейвуда и даже не поместил его фамилию на титульный лист, последний, естественно, оскорбился и дал выход своему неудовольствию в более раздраженном, нежели внятном послании издателю, которое было помещено в конце "Защиты актеров", также вышедшей в 1612 г.:

Точно так же я должен здесь непременно вставить заявление о вопиющем ущербе, причиненном мне этим изданием, в котором были напечатаны мои два послания - Париса к Елене и Елены к Парису - в сокращенном виде и под чужим именем, что может дать повод свету считать, что я решился украсть эти стихи у автора; и тогда он, чтобы утвердить свое авторство, опубликовал их теперь под своим именем. Я признаю, что мои строки недостойны покровительства того, под чьим именем издатель напечатал их, и этот автор, как мне известно, также весьма недоволен поступком Джаггарда (с которым он даже не знаком), решившегося столь дерзновенно воспользоваться его именем.[14.29]

Очевидно, Шекспир, хотя и не публично, тоже выразил недовольство издателю, так как Джаггард изъял этот титульный лист и заменил его новым, опустив имя Шекспира. Это издание сохранилось в одном экземпляре в Бодлевской библиотеке. Таким образом, два сонета, стихи Хейвуда и другие мелочи составляли теперь анонимный, но зато не подписанный чужим именем сборник. Смягчился ли после этого Хейвуд, неизвестно, но в этом вполне можно усомниться.

Ведущий драматург ведущей труппы не пренебрегал попытками заработать на пустяковых предприятиях, о которых сразу же забывали по их осуществлении. За вознаграждение Шекспир придумал эмблему, которую должен был носить Фрэнсис Маннэрс, шестой в роду граф Ретленд, во время рыцарского турнира при дворе 24 марта 1613 г. в ознаменование вступления короля на престол. Такие эмблемы представляли собой знак с аллегорическими или мифологическими изображениями и соответствующими девизами, выполненными на бумажных щитах. Эмблемы участников этого турнира вызвали недоумение по крайней мере у одного из зрителей - сэра Генри Уоттона, он пожаловался, что "девизы на некоторых эмблемам были слишком темны и смысл их трудно понять, конечно если идея не заключалась именно в том, чтобы сделать из непонятными".[14.30] Уоттон считал, что самые лучшие эмблемы в тот день были у братьев Гербертов. Как бы то ни было, 31 марта в резиденции Ретленда, замке Бивор Касл, управляющий Ретленда Томас Скревин зафиксировал выплату Шекспиру 44 шиллингов "золотом за эмблему для моего господина" и еще 44 шиллинга "Ричарду Бербеджу за то, что он нарисовал эмблему". Бербедж был талантливым художником-любителем. Его знаменитый портрет, возможно написанный им самим, выставлен теиерь в Даллидж-Колледже. Упоминание его имени вместе с именем Шекспира устраняет всякие сомнения относительно того, что это именно наш поэт, а не какой-то другой Шекспир - например, Джон Шекспир из королевской челяди создавал эмблемы для графа {В бумагах Ретленда зафиксирована еще одна выплата денег Бербеджу за эмблему, выполненную 25 марта 1616 г.}.

В том же месяце, в марте 1613 г., Шекспир сделал свое последнее капиталовложение. На этот раз дом, который оy купил, находился в Лондоне, а не в Стратфорде, и, видимо, Шекспир никогда не жил в нем. Дом этот, расположенный в удобном для Шекспира районе Блэкфрайарз, так же как театр Блэкфрайарз, был когда-то частью огромного комплекса монастыря доминиканцев. После того как монастырь был распущен, этот дом перешел во временное владение Джеймса Гардинера, а от него к Джону Фортескью; в 1604 г. это помещение было отдано на 25 лет в аренду галантерейщику Уильяму Айрленду. Он арендовал его у "Генри Уокера, лондонского гражданина и менестреля". Этот "жилой дом или арендуемое помещение", часть которого была построена над Большими воротами, стоял прямо напротив королевской ризницы, расположенной восточнее, и примыкал к улице, ведущей к верфи Падл, где Темза сужалась в узкий рукав. В западной части земля, где находился дом, включала участок, который вдова Энн Бэкон расширила в обе стороны; старая кирпичная стена ограждала дом с третьей стороны. Покупатель имел право свободно пользоваться воротами и двором, а также "всеми подвалами, мансардами (то есть верхними чердачными помещениями], комнатами, фонарями, удобствами, доходами, предметами и любым имуществом, могущим быть предметом наследования, принадлежащим названному дому или арендуемому помещению или так или иначе имеющим к нему отношение". Эти детали перечислены в документе о передаче имущества. Существуют два экземпляра этого Документа: один предназначался Шекспиру, другой - Уокеру. Передача собственности состоялась 10 марта. За надвратный дом в Блэкфрайарзе Шекспир заплатил 140 фунтов, из них 80 фунтов наличными. Теперь у него есть дом в нескольких сотнях метров от театра Блэкфрайарз, а у верфи Падл в нескольких шагах вниз по дороге швартовались лодки, которые могли быстро перевезти его в Банксайд. Но это соседство едва ли имело большое значение, поскольку, вероятнее всего, драматург удалился на покой в стратфордский дом Нью-Плейс; в упомянутом документе он называет себя жителем Стратфорда. Покупая этот надвратный дом, он просто следовал примеру своего друга Бербеджа, который приобрел в этом районе несколько участков земли. Очевидно, для него это было именно помещением капитала бесхитростным и простым.