Шекспир должен умереть - [3]

— Как он завернул про театр жизни и божественных суфлеров! — хмыкнула Соня. — Божественный суфлер — это нечто новенькое.

Между тем парень, сдержанно улыбнувшись и поклонившись в сторону публики, продолжал свой рассказ:

— Глаза сов великолепно видят при лунном свете и в полной тьме, безупречное оперение делает их стремительный полет абсолютно бесшумным, а острый слух позволяет слышать малейший шелест травы. Совы охотятся на мышей — и здесь им нет соперников! — а также на кроликов, птиц и даже на рыбу в реке. Давайте попросим Люси поймать вот этот крошечный шарик…

Тут он молниеносным движением швырнул далеко вперед нечто чрезвычайно мелкое, и великолепная Люси, до того, казалось бы, лениво дремавшая, в одно мгновенье настигла брошенный предмет еще до того, как он упал в траву. Народ тут же восторженно зааплодировал, а парнишка горделиво раскланялся, вновь приняв на руку свою вернувшуюся белоснежную красавицу.

— Классная сова, — проговорила Соня. — Я бы не прочь завести такую в своем саду. У меня там полно мышей.

Да уж, что ни говори, а садик вокруг Сониного особнячка, который расположен в прямо противоположном от меня конце столицы, оставляет желать лучшего. Взять мой домик с петушком на флюгере, оставленный мне в дар мамой, отбывшей несколько лет назад на постоянное место жительства в далекую Танзанию. Безупречный сад, дорожки, газончики плюс роскошная оранжерея; все — образец порядка и ухоженности благодаря в первую очередь Ваську Щекину, который работает у меня в качестве садовника с тех пор, как я понял, что самому содержать в порядке зеленое царство мне не под силу.

А вот Соня никогда не занималась ни своим так называемым садом, ни территорией перед домом. Все ее гости паркуются, где им угодно, растущие там и тут деревца на редкость квелы и непрезентабельны. В таком случае вполне возможно, что главная достопримечательность Сониных диких джунглей вокруг дома — армия мышей. Интересно, чем они там питаются?..

Я еще доводил до завершения свою ироническую мысль, как где-то в неприятной близости послышались веселые и не совсем трезвые голоса. Я обернулся. Разумеется, это была все та же компания, что сидела по соседству с нами на террасе перед отелем: два самых обычных непримечательных парнишки и тип, то бишь неприятный блондинчик. Естественно и натурально, он был слегка пьян и, широко улыбаясь, вновь нагло пялился на мою Соню, у которой, кстати отметить, тут же появилась на лице интересная улыбка. Я сурово сжал зубы.

— Времена меняются, а вот Ален — ничуть, — вдруг раздался откуда-то сбоку высокий девичий голос. — И кто бы мог подумать, что я встречу его здесь, в моем втором родном доме — в Уорвике!

Стоит отметить, что данная неожиданная реплика прозвучала по-русски, что и заставило нас с Соней слегка вздрогнуть. Мы с ней одновременно повернулись на этот звонкий голос и увидели высокую леди, внешне с ног до головы выдержанную в стиле суровых времен рыцарей и крестовых походов: с высокой прической и в строгом платье с высоким воротником и длинными рукавами. Полагаю, именно из-за таких вот дам в глухом Средневековье рыцари бились на копьях до потери пульса. У дамы были ослепительно-рыжие волосы и круглые блестящие глаза, а на лице играла приветливая и радостная улыбка — она даже распахнула руки, словно собираясь меня обнять.

Пару минут я стоял дуб дубом, пытаясь сообразить, откуда эта дама может меня знать и почему ее лицо кажется смутно знакомым. Тут она сама пришла мне на помощь, заодно подскочив и таки обняв крепко и пылко обеими руками:

— Не узнал. Стыдно, Ален! В твои-то годы страдать провалами памяти! Напоминаю: первый курс литературного института, специальность переводчика художественной литературы, ты — с французского, я — с английского…

Продолжения не потребовалось, я моментально все вспомнил: Роза Мимозина, которую, естественно и натурально, все тут же прозвали Розой-Мимозой, красавица и умница, помешанная на литературе Англии раннего Средневековья. С ней у меня была короткая, но яркая love story, завершившаяся с обоюдного согласия без кровавых трагедий, потому как мы оба сделали простой вывод: «Не пара!»

Умница Роза быстро поняла, что с таким недалеким парнишей в часы досуга она не сможет обсудить даже такую мелочь, как достоверность трудов Гальфрида Монмутского, а я кожей почуял, что ее бесконечные рассуждения о метафорах в поэзии Чосера сделают из меня заику и страстного ненавистника мировой литературы в целом и британской в частности.

Сто лет назад мы с ней обсудили все это под рюмочку водки и расстались добрыми друзьями. Вот почему теперь, внезапно повстречав и признав подругу литературной юности, я также крепко обнял ее в ответ.

— Роза-Мимоза! — Я троекратно чмокнул ее в румяные щечки. — Вот кого не ожидал встретить в доброй старой Англии!

— Неужто не ожидал? Обижаешь, — несколько нервно рассмеялась самолюбивая Роза. — Я ведь еще тогда частенько говорила тебе, что добьюсь своего и перееду на постоянное место жительства в Великобританию. Как видишь, все вышло по-моему! Я проживаю в городке Уорвик графства Уоркшир и работаю в театральном обществе «Влюбленные в Шекспира» местного университета, подготавливая богатейшую программу развлечений для туристов. Добро пожаловать, мой дорогой! Тебе невероятно повезло: у тебя есть превосходный и абсолютно бесплатный гид!