Там было прохладно. Поежившись, я затопил плиту и начал готовить завтрак.
Вскоре на сковородке скворчала нарезанная ломтиками докторская колбаса, увы, кроме нее, молока, масла и яиц в холодильнике Саратов ничего больше не нашлось. Залив колбасу взбитыми с молоком яйцами и, выключив электрочайник, я отправился будить Люду.
– Любимая, вставай, завтрак на столе, – шепнул я ей в ухо.
Девушка открыла глаза и испуганно ойкнула, закрывая грудь одеялом.
– Я, что так всю ночь спала, без сорочки? – спросила она, укрывшись почти с головой. – Боже, какая я бесстыжая!
– Ну, почему же бесстыжая? Совсем нет, очень даже стеснительная, – сообщил я, бесцеремонно забираясь к ней под одеяло.
Ой! Ты такой холодный! – взвизгнула Люда, тем не менее, прижимаясь крепче ко мне.
Впрочем, долго мы не залеживались, еда могла остыть.
Зато после завтрака мы вновь отправились в койку. У Люды завтра было дневное дежурство, поэтому сегодняшний день надо стараться использовать с толком.
В первом часу все же пришлось вылезти из кровати. Есть хотелось не по-детски.
– Так, ну, и что у вас тут из продуктов имеется? – деловито потирая руки, бодро спросил я.
Люда, сидевшая на табуретке в тщательно застегнутом халатике и заплетающая русую косу, засмущалась.
– Саш, я же не знала, что ты вчера появишься. Все уехали, я одна дома осталась. Думала, чем-нибудь перекушу и все. Дома голяк, а мужчину надо мясом кормить. Я сейчас к соседке схожу, они вчера барана зарезали, может, продаст мне мяса немного.
– В правильном направлении мыслишь, – одобрил я ее слова. – Ну, а я пока тут приберусь чуток.
Люда вернулась минут через сорок. Оказывается, она успела еще сбегать в магазин купить хлеба, молока и бутылку Каберне.
– Другого вина не было, – сказала она извиняющим тоном.
– И не надо, – ответил я, разглядывая увесистый шмоток баранины, – Для шашлыка в самый раз. Главное проволоку толстую для шампуров найти.
И я приступил к своему любимому хобби последних двадцати лет жизни, готовке.
Люда, пытавшаяся взять дело в свои руки, была мягко оттеснена в сторону и сидела за столом с потерянным видом, время, от времени спрашивая, не может ли чем помочь.
Через два часа все было готово. Салат из квашеной капусты с лучком, шашлык, по быстрому замаринованный в вине и приготовленный в топке печи, запеченный картофель по-шведски с чесноком и самодельным майонезом. Подсолнечное масло для него, конечно, было не фонтан, но за неимением лучшего сошло и оно.
Пока готовил все это великолепие, у самого разыгрался аппетит.
Люда, смотревшая, как я шинкую лук, удивленно воскликнула:
– Саша, ты, наверно, в армии поваром служил? Два года назад у тебя таких талантов точно не было.
– Плохо смотрела, – улыбнулся я и поцеловал сразу нахохлившуюся подругу. – Давай, лучше приступим к трапезе.
Я уселся за стол, и тут меня осенило. Повар! Вот кем мне надо стать, профессиональным поваром. На хрен всяких докторов, инженеров. В обозримом будущем, кроме партийных боссов и других начальников только повар будет жить, как человек. Притом, особо не опасаясь даже ОБХСС, там ведь тоже люди служат.
Плеснув в бокалы вина, я сказал:
– Давай, выпьем за нашу встречу после долгой разлуки, и чтобы у нас все было хорошо.
Люда, шмыгнув носом, подняла бокал. В уголках глаз у нее опять стояли слезы.
– Людмила, что ты плачешь все время, в чем дело? – спросил я, отставляя в сторону пустой бокал.
– Я, я боялась, что ты не приедешь. Девчонки смеялись надо мной. На танцы звали, предлагали познакомить с кем-нибудь. Дурой называаали!
При последних словах она разрыдалась.
Я сидел и молчал, было мучительно больно за прошлое. Но в нем ничего уже нельзя было изменить. Можно менять сейчас.
– Все, прекращай рыдать, – скомандовал я, собравшись с мыслями. – Лучше поговорим, как мы будет жить дальше. Я вижу это так, сегодня вечером еду в Петрозаводск, получаю паспорт, и сразу приеду к тебе, надеюсь, родители не будут против моей прописки у вас, иначе заявление в ЗАГС могут не принять. После свадьбы ты увольняешься, и мы вместе уезжаем в Петрозаводск, снимем комнату в частном секторе, на работу там тебе можно устроиться без проблем, а я найду ночную подработку, и буду, возможно, поступать в торгово-кулинарное училище.
Я ожидал вопросов, удивления, возмущения, да мало ли чего еще. А моя подруга, все еще шмыгая носом, просто ответила:
– Санчик, рядом с тобой я на все согласна. О прописке можешь не переживать, пусть только попробуют не прописать.
– Вот так бриллиант мне дураку повезло отыскать! – мысленно восхитился я. – Патриархат рулит, надеюсь, после свадьбы жена свои слова назад не заберет.
В этот момент раздался стук в дверь.
– Заходите, – крикнула Люда. В дверь вошла остролицая женщина лет под пятьдесят.
Быстрым взглядом она осмотрела нас и неодобрительно уперлась глазами в голые коленки Люды. Та засмущалась и попыталась прикрыть их полами халата, что ей не очень удалось.
– Саша, это наша соседка Валентина Петровна, я у нее баранину покупала, представила она женщину.
Я встал и, представившись, пригласил даму за стол.
– Валентина Петровна, присаживайтесь, попробуйте, что бог послал.
