Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы - [85]

М. Нет, венгры не имеют отношения к устранению Валленберга. Я знаю это абсолютно точно: дело в том, что я сам организовал расстрел Валленберга.

С. Боже мой, не говорите таких вещей. Будут большие неприятности…

М. Нет, если вы никому не скажете, их не будет.

С. Вы можете рассказать, что произошло?

М. Почему бы и нет? Мне это ничего не стоит, так как я уверен, что вы не собираетесь вставлять это в протокол; могу начать с небольшой предыстории, если хотите. Я не думаю, что вы беспокоитесь…

С. О Валленберге? Конечно, нет, но я забочусь о вас…

М. Как трогательно. Никогда бы не подумал…

С. Пожалуйста, не надо здесь демонстрировать вашу малоприятную манеру острить. Я имел в виду, что забочусь о вашей репутации.

М. Повторяю: очень трогательно с вашей стороны. Вы хотите историю или собираетесь подарить мне цветы?

С. Генерал…

М. Хорошо, цветы будут позже. Валленберг из семьи шведских банкиров. Он был также преданным коммунистом. Не перебивайте. Я сказал преданным коммунистом. Он познакомился с госпожой Коллонтай, советским послом в Швеции, женщиной в полном смысле этого слова. Интеллектуальной женщиной и очень сообразительной. Валленберг показался хорошей кандидатурой для осуществления их замыслов, и Коллонтай обратилась к Понтеру, шведскому министру иностранных дел, и уговорила его послать Валленберга в Будапешт помогать там венгерским евреям.

Но здесь был и другой повод, более важный, чем евреи в Будапеште. В 1943 году Сталин сделал нам через Коллонтай определенное предложение о мирном соглашении. Кстати, Гитлер полностью отказался от этого, в отличие от Гиммлера… Тот всегда старался заглянуть в будущее и не упускать связей, представляющих ценность лично для него. Например, всеми силами укреплял связи со Швецией…

В то время как Эйхман вывозил евреев из Венгрии по настоянию их правительства, этот Валленберг учредил собственное частное паспортное бюро и продавал различные пропуски и удостоверения евреям и вообще всем, кто мог заплатить за них.

С. Я был убежден, что он раздавал их…

М. Да, за деньги. Эйхман обратился ко мне с вопросом, что делать с этим человеком, который становился помехой. Венгры также были возмущены им, так как его деятельность препятствовала изгнанию их евреев. Меня не беспокоило мнение венгров о ком бы то ни было, но здесь я оказался солидарен с ними, особенно когда узнал, что Валленберг одно время был в тесном контакте с Советами.

Дело становилось серьезным, и я пошел с этим к Гиммлеру, который, очевидно, не желал портить отношения со шведами и посоветовал мне быть осмотрительным к потребовать от Эйхмана, чтобы он оставил юного Валленберга в покое. К тому времени каждый из нас прекрасно понимал, что военные действия развиваются не в лучшую сторону и Гиммлер разыграл несколько партий здесь и там, пытаясь застраховать себя от неприятностей. Он сказал мне тогда; «Мюллер, мы должны позаботиться о будущем Германии и Новом Порядке. Мы так долго создавали все это, и если не будем осмотрительными, это все исчезнет в минуту. Нам нужно смотреть в будущее. Мир, даже заключенный в результате переговоров, не стоит презирать».

Это мне особенно запомнилось, и позднее я записал этот разговор.

Я попросил Эйхмана достать мне всю возможную информацию на Валленберга и послать с курьером, что он и сделал. У меня были некоторые связи в венгерской полиции, я использовал их тоже и, в конце концов, получил достаточно материала, чтобы определить характер Валленберга – интеллектуального молодого человека со склонностями радикального политика. Он оказался достаточно податливым материалом, из которого опытный «скульптор», подобный г-же Коллонтай, с удовольствием вылепил бы нужную фигуру. Нам больше ни к чему были советские агенты в Венгрии, особенно те, кто использовал дипломатическую неприкосновенность для продажи фальшивых документов бог знает кому. Я думал об этом несколько дней и решил, невзирая на рекомендации Гиммлера, позаботиться об этом деле самолично. Я связался с одним из самых моих надежных людей и велел ему тихо и незаметно изолировать Валленберга, всех, кто с ним связан, а также любые документы, которые могли быть найдены при них. Ключевым словом в этом распоряжении было «незаметно», и, поверьте мне, вое прошло хорошо и Валленберг был убит.[71]

С. Ваш источник был надежным?

М. Вы знаете о нем довольно много, – я уверен.

С. Кто?

М. Вы действительно хотите узнать, кто выстрелил ему в голову и зарыл его в навозной куче в пригороде Будапешта?

С. Я должен знать это. Я должен знать, с кем имею дело, в конце концов.

М. Наш общий друг, Вилли.

С. О боже, неужели, вы имеете в виду Крихбаума?

М. Поскольку Гелен и ваши люди ценят его, пусть так и остаются при своем мнении. Конечно, если его роль в устранении Валленберга когда-нибудь всплывет, будут неприятности.

С. Иногда я опасаюсь этих встреч с вами.

М. То вы говорите, что беспокоитесь о моей репутации, а то вдруг через минуту требуете развода. Какая непоследовательность. Если вы задаете вопросы, то получите исчерпывающие ответы, даже если они вас не порадуют…

С. Не в этом дело. Я надеюсь, вы больше не собираетесь создавать для нас проблемы.