Шедевр - [42]

— Я видела тебя вчера, — произнесла я, когда он зашел, — но ты исчез, прежде чем я успела с тобой познакомиться. Присаживайся, — я убрала вещи, в беспорядке разбросанные на диване, освобождая место.

Незнакомец проигнорировал мое предложение и продолжал стоять.

— Я решил уйти до того, как захочу остаться на всю ночь. Я только что прилетел из Нью-Йорка, и у меня немного нарушен суточный ритм.

Я облокотилась на спинку дивана и смотрела на него.

— А, так у меня появился один преданный поклонник в Америке, — сказала я. — Значит ли это, что хоть кто-то из американцев смотрит мои материалы по интернету?

— Конечно, смотрит. У тебя достаточно почитателей в Нью-Йорке.

— Правда?

— Ну да. Существует примерно… о, целых десять человек со мной, которые с удовольствием погружаются в миры Эстер.

Я была в восторге. Есть что-то необычное в том, что твоя работа привлекает интерес людей, живущих за тысячи миль и которых я никогда не видела. Мой план удался.

— А чем занимаются эти люди, когда не бродят по интернету в поисках странных проектов? — спросила я.

— Я как раз пришел по этому поводу, — ответил он, обезоруживающе пожав плечами. — Я агент, и мне о тебе рассказали друзья-художники.

— А имя у тебя есть?

Он рассмеялся и протянул мне руку. Я пожала ее: крепкие мускулы, тонкие пальцы, мягкая смуглая кожа.

— Меня зовут Эйдан. Эйдан Джерок.

Непривычные звуки его имени прозвучали для меня плеском морской волны, которая выбрасывает гальку и вновь отступает, открывая берег.

— Странное имя, — сказала я, выпуская руку.

— Наполовину хорватское, наполовину американское.

— Ясно, — произнесла я. — Так что же я могу для вас сделать, мистер Джерок? — Мне нравились звуки его имени.

— Продай мне все, — небрежно сказал Эйдан.

— Все?

— Конечно, — ответил он.

Увидев мое удивление, он улыбнулся. Он явно делал такое предложение не в первый раз. Может, мне нужно сначала больше узнать о нем, нанять адвоката или предпринять еще что-нибудь, что обычно делается в таких случаях. Но Эйдан казался очень искренним, и я сразу инстинктивно доверилась ему.

— Хорошо, — сказала я. — И что вы мне можете предложить?

В течение следующего часа он объяснял. Планы Эйдана были связаны с Лондоном. Он намеревался переехать сюда и создать агентство, которое занималось бы начинающими художниками.

Эта встреча стала поворотным моментом в моей жизни. Эйдан пообещал, что в течение года организует постоянную выставку моих произведений, а также работ «еще трех-четырех художников» в помещении какого-нибудь склада недалеко отсюда, в восточной части Лондона. Он досконально обсуждал детали. Эйдан признался, что видит в лондонских творческих кругах появление нового течения и хочет поработать с его представителями. Чем больше он говорил, тем сильнее я воодушевлялась.

Но за его планами скрывалось что-то еще. Я ощущала это без слов. У него были и другие причины переехать в Лондон, не имевшие ничего общего с искусством. Он хотел убежать от чего-то — или от кого-то. И я знала, что рано или поздно разгадаю тайну, скрывающуюся в этих бирюзовых глазах.

20

На следующий день после приема в Серпентине я отправилась в Париж. Я собиралась переночевать у Петры, а на следующий день встретиться с «Мадам де Сенонн». Едва взглянув на Мари Маркоз, я, как и Эйдан, сразу поняла, что она идеально подходит для аукциона. Ведь она знала себе цену и умела должным образом подать себя. И Жан Доминик Энгр сумел ее преподнести. Она послужила безупречной моделью для его картины. Когда в 1814 году виконт де Сенонн попросил художника написать портрет его прекрасной жены, Энгр, наверное, был вне себя от радости. Мадам де Сенонн имела тайны. Я чувствовала это. Нужно увидеть ее и постараться их раскрыть, а значит, моей целью является Музей изящных искусств в Нанте.

Квартира Петры — зеркальный дом, находящийся на вершине традиционного французского многоквартирного здания, которое расположено на извилистой улочке, — обставлена с редкостным шиком. Окна с одной стороны выходят на черный как смоль холм Монпарнас, а с другой — на кладбище, где покоятся Сартр и де Бовуар[9]. Не считая лиловых жалюзи здесь все белое: стены, пол, мебель. Квартиру украшают бесчисленные аксессуары: стеклянная посуда, дорогие сложносочиненные драпировки в восточном стиле на стенах, пушистые ковры, двери из витражного стекла, лепные вазы, расшитые покрывала и даже канарейка, сидящая в золотой клетке; а еще — низко подвешенные сверкающие хрусталем люстры.

Эта со вкусом декорированная квартира была построена в 1920-х годах, когда многие художники из-за возросшей на Монмартре арендной платы были вынуждены перебираться на другой берег и жить в надстройках — ближе к небу. Петра унаследовала ее от какой-то итальянской тетушки, занимавшейся парфюмерным делом в Париже в 60-х годах. В семье Петры никогда не было недостатка в деньгах или недвижимости. У ее брата есть квартира в Риме, у младшей сестры — дом в Лос-Анджелесе. Оба выбрали творческие профессии: он художник, она — актриса. Зарплата Петры позволяла ей вести тот образ жизни, который ей нравился. Но я никогда не завидовала материальному благополучию подруги. В настоящее время у меня тоже денег более чем достаточно. В какой-то степени благодаря финансовой успешности, Петра всегда уверенно стремилась к достижению цели, идя к ней наикратчайшим путем. Это распространялось и на мужчин, появлявшихся в ее жизни.