Шедевр - [31]
Джеймс продолжал тихонько говорить:
— Они мне сразу сказали, когда развелись, что я ни в чем не виноват, что это не из-за меня. И сейчас повторяют: «Ты ни в чем не виноват, мы все равно тебя любим, для нас ничего нет важнее тебя». Но если я так для них важен, почему они не могли ради меня остаться вместе?
Он глядел на Марвина, словно тот и впрямь знал ответ.
— Если бы они меня спросили, — наконец пробормотал мальчик, — чего мне больше всего хочется, я бы ответил: чтобы мы опять были вместе.
Марвин подполз к локтю Джеймса и посмотрел ему в глаза. Вся злость куда-то улетучилась. Он вздохнул. Придется простить Джеймса за то, что он решил продать рисунок. Слишком уж многое их связывает.
Джеймс снова с шумом выдохнул воздух:
— Правда, если бы они не развелись, не было бы Уильяма. Получается, Уильям — единственное, что из этого получилось хорошего.
Марвин ужасно удивился. Все жуки считали Уильяма довольно противным и весьма опасным — он непрерывно пытался что-нибудь схватить и то и дело плакал. Он понимал, что Джеймс относится к брату иначе, но ему и в голову не приходило, что мальчик так сильно любит Уильяма. Удивительно, конечно. Но приятно, что надоедливый малыш вносит радость в жизнь брата.
Джеймс выпрямился и провел рукой по лицу.
— Сам не знаю, почему я тебе все это рассказываю, — неуверенно продолжал мальчик. — Наверно, мне просто нравится с тобой разговаривать. И потом, ты уж точно никому не расскажешь.
Он хмыкнул и снова протянул руку.
— Давай, залезай, отнесу тебя домой.
Марвин залез на палец, и Джеймс отправился на кухню.
Поздно вечером, когда все успокоились, выслушали полный отчет о приключениях в музее, порадовались его благополучному возвращению и хорошенько выбранили за рискованное поведение и непослушание, Марвин улегся в постель. Слова Джеймса не шли у него из головы. В конце концов пришлось позвать Маму.
— В чем дело, родной? Мы с Папой собрались за добычей.
— Никак не могу заснуть, — объяснил Марвин.
— Неудивительно, ты совершенно сбился с режима, уже который день живешь по человеческому времени. Устал, наверно, от всех этих приключений… Что тебя беспокоит, милый?
— Сам не знаю. Я все время думаю о том, что мне Джеймс рассказал.
Мама присела на край ватного шарика и погладила сына по жесткой спинке.
— Про что же он рассказывал?
— Про то, как разводились его родители. Мартин перебирал в памяти подробности разговора с мальчиком. — А почему жуки никогда не разводятся?
Мама на минуту задумалась:
— Наша жизнь так коротка, родной мой. Зачем нам разводиться? У нас совсем мало времени, нам просто некогда быть несчастными.
Она поудобнее подоткнула ему под спинку кусочки ваты.
— Мы не многого ждем от жизни, не то что люди. День прожит, никто на тебя не наступил, кое-какой едой живот набил, в укромный уголок на ночь забрался, родные и друзья рядом — значит, хороший был денек, даже больше того, замечательный денек выдался. Чего еще желать?
— Не знаю, — Марвин глубже зарылся в мягкий ватный шарик.
— Вдобавок, у нас нет адвокатов. — С этими словами Мама вышла из комнаты.
Идеальное преступление
Неделя прошла без особых происшествий. Мама и Папа ужасно радовались, что Марвин вернулся домой целым и невредимым. Элен взахлеб слушала истории про далекий мир, лежащий за порогом квартиры. Мистер и миссис Помпадей, все еще на седьмом небе от предстоящей продажи рисунка, занялись повседневными делами — и даже когда вышел из строя таймер микроволновки, злились совсем недолго. К счастью, дядя Альберт исхитрился влезть в микроволновку через вентилятор, встроенный в заднюю стенку, и подтянул ослабевший контакт. Проблема была решена, но супруги уже успели затеять весьма громкую дискуссию о ненадежности иностранных товаров. Затем последовал обмен любезностями: «Откуда у тебя руки растут?» — «Если ты так хорошо готовишь, зачем вообще микроволновка?» Дискуссия захлебнулась на полуслове, когда таймер вдруг, ни с того ни с сего, замигал, а Альберт подобру-поздорову убрался с кухни. (Миссис Помпадей: «Смотри, смотри, работает!» Мистер Помпадей: «Вот видишь, я все починил!»)
Джеймс заметно повеселел и держался куда более уверенно. Марвин почти каждый день приходил в комнату мальчика и все пытался понять, что так повлияло на его друга — успешное копирование рисунка? Внимание, с каким миссис Помпадей отнеслась к его признанному таланту? Предвкушение кражи? Как бы то ни было, Джеймс был счастлив, а вместе с ним был счастлив и Марвин.
Наконец настала пятница. Карл с Джеймсом (и, конечно же, с Марвином) ровно в пять тридцать, как им было велено, вошли в кабинет Кристины. На этот раз Мама и Папа даже не возражали, когда Марвин объявил, что уходит. Целую неделю Марвин убеждал родителей, что ему совершенно необходимо еще раз — кто знает, может быть, в последний раз — взглянуть на свой замечательный рисунок. Кража спланирована на сегодняшний вечер; теперь, когда все было решено, дело закрутилось с невероятной быстротой.
Сияющая Кристина весело поздоровалась и с отцом, и с сыном. Наклонилась и крепко обняла мальчика. Джеймс казался смущенным, но Марвин знал — на самом деле ему приятно.
