Щит Ваала: Омнибус - [53]

Как в прошлый раз, — подумал он. Капитан отбросил воспоминания и продолжил движение. Время для самобичевания придёт позже.

Перед Карлаеном вырос воин тиранидов, его кость-мечи устремились к капитану. Существо было покрыто ранами, из всех его суставов тек ихор, но даже полумертвый воин был опасен. Ангел блокировал удар, скривившись из-за боли, которую это вызвало в ране, и отстрелил тираниду ногу. Существо упало с криком, который тут же прервался от резкого удара молота.

Площадь была заполнена шипящими когтистыми силуэтами. Генокрады цеплялись за все поверхности, сидели на каждой статуе и поваленной колонне. Они собрались по всей длине упавшей статуи Вознесения Императора и окружили оставшихся терминаторов отделения Алфея со всех сторон. Огневая дисциплина какое-то время удерживала орду на расстоянии, но теперь всё свелось к грязной работе мечей и кулаков. Карлаен услышал голоса Закреала в щелчках вокса и произнес.

— Всем отрядам, двигаться на сигнал передатчика Алфея. Мы должны отбросить чудовищ. Мы не подведем…

— …Императора! — в вокс-соединение ворвался новый голос, резкий и грубый. Воздух вокруг наполнился ревом турбин и скрежещущим воем цепных мечей. Сквозь пространство над площадью на огненных крыльях пронеслись черные силуэты, отмеченные красным. — Мужайтесь, братья! Покажем этим предателям, что сыны Сангвиния сделают с теми, кто посмел осквернить Терру!

Рота смерти пронеслась мимо Карлаена, и об его броню ударилась окровавленная голова генокрада, отделенная от шеи. Там, где проходили облаченные в черную броню берсеркеры, ксеносы умирали.

Карлаен застыл, шокированный и ощущавший легкое отвращение от того, как новоприбывшие прибыли на площадь со страстными криками. Их слова были бессмысленным, они вызывали на бой невидимых врагов и обращались к друзьям, которые были живы только в памяти. Это была рота смерти — необратимо обезумевшие жертвы «черной ярости», скрывающейся в сердце каждого Кровавого Ангела. Карлаен сам множество раз чувствовал её притяжение, восходя на гребень своего гнева, но ни единожды не поддался.

Рота смерти была воплощением рока ордена. Дикость «красной жажды», смешанная с безумием, от которого не мог скрыться ни один воин. Таких поглощали огни древней войны, и они были потеряны в тени великих крыльев, возрожденные в мире, состоящем только из ярости и ненависти.

Карлаен слышал, что поддавшиеся «изъяну» были поглощены видениями и древними воспоминаниями и не могли отличить прошлое от настоящего. Они сражались с тенями древних врагов и думали, что они находятся на Святой Терре, в бою с силами Архипредателя. Несмотря на это, такие Ангелы были несравненными воинами. Как будто вместе с безумием они получали небольшую часть силы самого Сангвиния. Воины роты смерти будут сражаться, пока не погибнут, и только так можно было усмирить их ярость.

Корбулон желал очистить орден от проклятия «черной ярости», и Карлаен знал, что его миссия на Асфодексе была связана с этим желанием. Вид обезумевших космодесантников только напомнил ему о важности обнаружения Августа Флакса как можно скорее. С каждым столетием всё больше братьев становились жертвами «черной ярости» и если не предпринять мер, Кровавые Ангелы могут впасть в безумие и горечь, оставив за собой только эхо того, что могло бы быть.

Карлаен увидел лидера отделения роты смерти, по крайней мере, так ему показалось из-за обозначений на броне, сражающегося широким громовым молотом. Новоприбывший бросился вниз, сделав круг над упавшей статуей Императора. Его тело дергалось и дрожало, когда он падал с воздуха. Кладка площади потрескалась от приземления, а навершие молота окружила искрящаяся энергия, когда он ударил по широкой дуге, отгоняя генокрадов.

За ним последовали остальные воины роты смерти. Они нисходили с небес посреди генокрадов, подобно воплощенному гневу Императора. Проклятые атаковали едва приземлившись, и заполняли воздух вражеской кровью, в какую бы сторону ни направились. Адамантиевые зубья цепных мечей разрывали на части хитин, а кулаки и молоты разбивали чужацкие кости. Жестокость генокрадов бледнела в сравнении с яростью обезумевших от битвы Кровавых Ангелов.

Рота смерти не придерживалась дисциплины, каждый воин был отдельным вихрем смерти, но, несмотря на это, генокрады начали отступать. Когда поблизости не было повелителя выводка, они стали жертвой собственных инстинктов. Генокрады не были существами, предназначенными для открытой битвы, как выводки воинов тиранидов, а зверями теней и тесных пространств. Отступление в подобной ситуации было в самой их природе.

Карлаен крутанулся, услышав предупреждение по воксу и сбил в воздухе прыгнувшего генокрада. Он увидел, как к нему торопятся Закреал и остальные. Терминаторы были похожи на кроваво-красный клин, загнанный в массу вражеских тел, возглавляемый Закреалом, Мелосом и Иосией. Лицо и черные волосы последнего были в крови, левая сторона челюсти практически лишена плоти и на ней проглядывала кость. Один его глаз превратился в красное месиво, но он продолжал сражаться, стреляя из штурмболтера. Броня Мелоса почернела и покрылась пятнами, чистым остался только череп спереди, а доспех Закреала был покрыт сотнями глубоких отметин когтей.