Щит научной веры - [11]

Рассмотрим теперь чувство какого-нибудь высшего животного. Рассмотрим одно из его бесчисленных «я», составляющих центр ощущений наиболее сложных и сильных. Что такое жизнь, сон, смерть, загробное существование.

Для простоты представим себе, что в замкнутом со всех сторон пространстве, например, стеклянном шаре, содержится только 1000000 атомов в том или ином состоянии, т. е. в виде одного или нескольких существ, в виде трупа или совсем неорганизованной материи.

Вот один атом в мертвой материи, составляющий особую бессмертную и нетленную душу, в ее самом элементарном виде. Не будем ни на минуту терять ее из виду, следя за ее чувствами в среде миллиона ее сестер.

Для атома в неорганическом веществе или в веществе низших животных и растений не существует время, память и чувство, в той, по крайней мере, ясной форме, в какой мы привыкли это понимать. Итак, существование души в этом состоянии летит стрелой, незаметно. Биллионы лет проходят как одна секунда, что идеально верно для совсем неорганизованного вещества.

Сон человека, в сравнении с этим состоянием, даже самый короткий, есть богатая жизнь со множествами интенсивных ощущений и богатой памятью. Только с глубоким обмороком можно сравнить состояние так называемой смерти атома, вернее его существование в неорганизованной материи.

Отвлекаясь немного в сторону от нашего шара и миллиона атомов, сделаем отсюда интересный вывод в применении к блужданию атома им поверхности Земли. Без сомнения он переходит от одного животного к другому, причем промежутки между этими переходами или, так называемое, состояние смерти, может измеряться миллионами и сотнями миллионов лет; но как бы не были велики эти времена, они по предыдущему, должны проходить незаметно, как обморок. Таким образом, атом не знает состояния бесчувствия, не знает смерти, не знает миллионы лет, проведенных им в состоянии мало организованной материи, потому что для него эти миллионы лет совсем не существуют; он испытывает только жизнь и жизнь; смерти же для него совсем нет. Только посторонние наблюдатели видят смерть, но наблюдаемый атом ее не знает; она даже не существует и для самого наблюдателя.

Глубоко заблуждаются те, которые приписывают ощущение не атому, а форме существа. Действительно, если сделать из нашего миллиона атомов последовательно одно животное, потом другое и т. д., то ощущение будет испытывать так же наблюдаемый атом, хотя мы и будем говорить, что сначала чувствует собака, затем рыба и т. д. С перемещением, например, птицы, перемещается и место ощущения; когда страдает Иван, то Петр ничего не чувствует (кроме сострадания). Если из Ивана сделать точную копию Петра, то опять будет страдать Иван, хотя он не будет отличаться от Петра; так что у нас будет два Петра, но чувствующих совершенно независимо друг от друга.

Превращение Ивана в Петра подобно следующему: пусть я крепко заснул и, проснувшись, забуду про все свое прошедшее. Я встаю Петром, и никто не может меня разуверить в противном. Такова жизнь, смерть и первое загробное превращение.

* * *

Мой атом, или «я», существует с сотворения мира и будет существовать до уничтожения его, если то пожелает Причина. Мой атом переходил из организма в организм с интервалами существования в неорганической среде. Он никогда не переставал испытывать горе и радость. В начале существования мира, когда все заключалось в огромной и неорганизованной туманности, его чувство было через чур элементарно, и миллионы лет для него прошли, как глубокий обморок; он их не заметил. Но вот, на заре жизни, явилось нечто похожее на сон. Это атом вошел в состав первых простейших организмов. Они стали чувствовать что-то вроде момента радости и момента горя, как бы происходящего от легкого укола булавкой. Последнее соответствовало смерти организма или разложению его в простейшее состояние. Эти колебания чувства все усиливались по мере возрастания сложности животных. Теперь они достигли высокой степени напряжения и молодость составляет уже сильную радость, а смерть муку.

Ощущения приятные и неприятные стали уже в некоторой степени зависеть от человека, от его поступков, от его жизни.

Калуга, 1898 г.,

20 декабря

Архив РАН, ф. 555, оп.1, д. 370

Публикуется впервые.

Наука и вера

Основу, как элемент материи я признаю за вечный бессмертный, нетленный дух. Его будущее прекрасно. Но мое представление о душе животного или человека совсем не сходно с таким же понятием среднего верующего человека. Какое представление приятнее, лучше для человека и животных, мы постараемся тут решить.

Человек умирает! Что думает при этом средний верующий идеалист? Он не считает свою веру несомненной, но выражает ею свои задушевные желания: самое отрадное, по его мнению, что только можно вообразить.

Кто не имеет такой веры? Она внушена нам с детства, она передана нам поколениями наших предков.

Они уже мечтали о душе, со всеми ее человеческими свойствами, как о чем-то не разрушаемом. Откуда же взялась эта уверенность?

Средний человек и сейчас не понимает, что душевные, умственные и физические свойства есть результат устройства тела и мозга. Каждому, положим, душевному качеству соответствует несколько известным образом расположенных нервных узлов и соединяющих их нервных волокон. В этом уверены многие, изучавшие физиологию и, вообще, знакомые с биологическими и другими естественными науками, – например, врачи, учителя естественных наук, ученые, натуралисты. Они знают, что с разрушением мозга, разрушаются и душевные качества: добродетели, страсти, способности всякого рода, речь, память, воля и т. д. И это относится одинаково к человеку и животным. Также всем известна зависимость между объемом головного мозга у разных животных и богатством их душевных качеств. Отсюда категорическое отрицание учеными обыденной веры.