Щит Королевы - [107]

Вдруг я поняла: до этой глупой просьбы Мэтт был единственным, кому я действительно могла доверить дневник. Наверно, я и так когда-нибудь дала бы ему почитать эти исписанные мелким почерком страницы. Для чего? Наверно, просто хотелось, чтобы он меня лучше узнал. Понял. Почувствовал.

Но – не сегодня. Не при таких обстоятельствах.

Все мои тайны…

Как я буду смотреть ему в глаза?

И самое страшное, что там есть, – это как раз то, что я думала о нем. Я за него волновалась, хотела, чтобы он был рядом…

Сейчас он возьмет и перечеркнет все разом. Пусть убедится, что я не виновна в… чем там он меня подозревает. Это уже не важно, будь я хоть сто раз виновата. Завтра с утра я пойду к Вьорку и скажу, что не могу больше видеть Мэ… этого Щита. Пусть найдет нового. Или пусть их будет только трое – не такая я важная птица, чтобы меня четверо охраняли.

Лучше бы я осталась под обвалом. Оказывается, это такое унижение – когда твои чувства хотят вывернуть наизнанку… Тем более если это делает тот, кому ты собирался их доверить.

Я не отрываясь смотрела на тетрадь и на руки Мэтта. Внезапно он начал тихо-тихо, едва касаясь, поглаживать кожу переплета.

Я взглянула ему в глаза. Мэтт задумчиво смотрел куда-то в стену.

– Ну? – не выдержала я.

Мэтт спокойно поднялся и положил тетрадь на стол.

– Извини меня. Правда, извини. Я понимаю, что не должен был об этом просить… Давай попробуем еще раз. – И он улыбнулся.

Будто солнце, наплевав на все каменные стены и потолки, ворвалось в мою комнату. Такое облегчение я испытала только тогда, когда узнала, что Вьорк не погиб.

– Мэтти, я расскажу все-все… Только объясни, чего ты от меня хочешь? – жалобно протянула я, садясь рядом с его креслом прямо на пол.

– Даже и не знаю… – Мэтт рассеянно погладил меня по волосам, а мне больше всего хотелось поймать его руку, прижать к щеке… – Заговорщики вели себя так, будто ты с ними заодно. Ты точно не знакома с Кабадом?

– Это их главный?

– Вряд ли. Просто один из них.

– Мэтти, но я честно-честно не знаю никакого Кабада!

– Лицо со шрамом.

– Не помню ни одного гнома со шрамом на лице.

– Что характерно, я тоже, по крайней мере из живущих сейчас в Брайгене.

Мы помолчали.

Мэтт наклонился и взял мое лицо в ладони.

– Ты сможешь меня простить? Я вел себя как дурак.

– Что ты! Ты просто беспокоился… За меня, за Вьорка… – Я дотронулась до его руки и склонила голову, чтобы поцеловать. – Это ты меня извини.

Мэтт вырвал руку.

– Ну что ты, что ты опять! – Не очень соображая, что делаю, я положила голову ему на колени.

Мэтт очень бережно поднял меня на ноги и встал рядом. Странно – никогда не думала об этом, – он выше меня где-то на пол-ладони. Почему-то в эту минуту это было важно.

– Пожалуйста, никогда не обманывай меня.

– Пожалуйста, верь мне.

Наши лица были близко-близко. Мэтт держал меня за руку. А я не слышана, но чувствована, как часто бьется его сердце: тук-тук. Тук-тук.

Это, наверно, неправильно, но мне страшно захотелось его поцеловать.

Не так, как целуют друзей. Так, как целуют мужчин Тех, кто защищает, кто рядом в самую страшную минуту…

Боги, простите меня. Я не ведала, что со мной творилось в этот момент. И сейчас не ведаю.

5 кналлари

Сразу после того, как Мэтт ушел, я отправилась спать, так и не расспросив его, что же он нашел у Варра и с кем говорил на горке. Мне это и в голову не пришло, я совсем о другом думала…

О том, что пора посмотреть правде в глаза. Я не могу без него. Мне надо видеть его лицо, слышать голос, чувствовать тепло его рук…

Признаться в этом даже самой себе – огромное счастье, но и страшное испытание. Конечно же, никто об этом не узнает. Даже он. Нет, это не любовь, это не влюбленность. Не может быть. Я просто привязалась к нему – слегка и случайно.

Или все же?..

Стради и Тиро о чем-то негромко разговаривали в кабинете. Боги, они же могли войти! И что бы подумали?…

Погасив светильники, я зажгла толстую витую свечку, прикрыла дверь, оставив лишь маленькую щелочку, и нырнула в кровать. Открыла дневник, обмакнула перо, и вдруг…

– А почему ты каждый вечер что-то пишешь? – спросил меня высокий тоненький голосок.

Вздрогнув, я уставилась во все глаза на маленькое серо-коричневое существо с глазами-бусинками, любопытно помаргивающими в неровном свете свечи.

– А… ты кто?

Впрочем, я уже догадалась, кто это. И поэтому не испугалась.

– Так и быть, представлюсь первой. Я – Берья.

– Ты – лашши? Моя лашши?

– Не твоя! – Берья обиженно фыркнула. – Вот еще выдумала. Твоего дома!

Я вздохнула с облегчением. Шенни рассказывал мне, что лашши – гномьи домовые – существа довольно обидчивые, но если они решили у тебя поселиться или тем более познакомиться с тобой, значит, они тебе доверяют. Дело вовсе не в доме, а в хозяине.

Тем временем лашши уже исчезла за платяным шкафом. Испугавшись, что знакомство может на том и закончиться, я тихонько позвала".

– Берья! Извини, что не представилась первой. Меня зовут Фиона.

С минуту ответа не было. Эх, надо было сразу знакомиться, а не задавать дурацких вопросов. Наверно, лашши решила отныне игнорировать невоспитанную хозяйку дома, подумала я с горечью.

Но вот острая мордочка вновь показалась из-за шкафа.