Щит царя Леонида - [13]

В правой руке у царя – скипетр из слоновой кости, усыпанный самоцветными камнями, левой рукой царь перебирает волнистую, выкрашенную охрой бороду.

За спиной у царя стоят два эфиопских раба, обмахивают они Ксеркса опахалами из перьев страуса.

По бокам трона стоят два могучих воина в драгоценных хитонах, с саблями в позолоченных ножнах. Это – Бессмертные, непобедимые царские гвардейцы.

У подножия трона стоят в ожидании приказов грек-переводчик, мидянин-распорядитель и дюжий скиф в рубахе без рукавов – этот на случай, если царь захочет кого-то немедля казнить.

Перед троном на мраморном полу – посланец Карфагена, на нем – расшитая золотом пурпурная мантия, драгоценный головной убор. Ждет карфагенянин царского решения – позволит ли Ксеркс его соплеменникам торговать в его бескрайней империи?

Царь Царей милостиво кивнул, проговорил что-то переводчику, переводчик залопотал на гортанном языке, карфагенянин заулыбался, низко поклонился, принялся благодарить.

В это время распахнулись высокие двери зала, быстро вошел царский родич, военачальник Мардоний. Видно, что только из похода, едва успел переодеться в соответствующие случаю одежды, но не успел смыть дорожную пыль.

Прошел военачальник к трону, оттеснив карфагенянина. Тот испуганно отступил, недоуменно огляделся.

Царь Царей помрачнел, знает, что не посмел бы Мардоний нарушить порядок без серьезной причины. Знаком велел вывести карфагенянина.

Когда двери за ним закрылись, спросил:

–  Что случилось?

–  Не вели гневаться, государь! – Мардоний склонился перед царем. – Я лишь принес эту весть!

–  Говори!

–  Греческие города в твоих владениях взбунтовались, перебили гарнизоны.

Побагровело лицо царя, глаза его вспыхнули от гнева.

–  Как они посмели?! Знают ведь, что будут за это сурово наказаны!

–  Они не посмели бы поднять мятеж, если бы не помощь.

–  Помощь? Чья помощь?

–  Афины прислали им двадцать боевых кораблей.

–  Вот как? – Владыка опустил голову, задумался. Затем взглянул на своего распорядителя и приказал: –  Приведите того грека!

Распорядитель тут же понял, о ком идет речь, шепнул что-то своим подчиненным, те мгновенно исчезли.

Не прошло и часа, как в зал в сопровождении двух придворных вошел хмурый грек в стоптанных сапогах, в простой льняной тунике и поношенном сером плаще. Прошел через зал, не глазея по сторонам, не дивясь блеску мрамора и сверканию драгоценных камней.

Сопровождавшие его придворные упали ниц перед троном, грек же остановился и кивнул Царю Царей, как ровне, как старому знакомому.

Все в зале замерли в испуге. Даже рабы с опахалами на мгновение перестали обмахивать царя. Только гвардейцы-Бессмертные не шелохнулись и не выказали страха.

Мидянин-распорядитель подскочил к невозмутимому греку, испуганно залопотал, косясь на правителя. Переводчик в трепете перед царским гневом зашептал:

–  Ты лицезришь Царя Царей, владыку Азии, бессмертного Ксеркса! Немедля склонись перед ним, коснись лбом пола и жди позволения подняться!

Грек презрительно взглянул на мидянина и на толмача, проговорил сухо:

–  Я – Демарат, царь Спарты, потомок Геракла. Я благодарен великому царю за его благосклонность, но спартанцы никогда и ни перед кем не склоняются.

Все присутствующие застыли в страхе. Скиф-палач потянул из ножен меч, ожидая царского приказа обезглавить наглеца. Переводчик побледнел, не решаясь перевести слова грека.

Но перевод не понадобился – Царь Царей неплохо понимал по-гречески, переводчика же держал для соответствия придворным правилам, а также для того, чтобы иметь запас времени на раздумья.

Лицо владыки перекосилось от гнева… но затем оно разгладилось, Ксеркс взял себя в руки и заговорил:

–  Никто из смертных не смел стоять перед моим троном так гордо, как ты. За такую заносчивость любого другого я приказал бы тотчас же казнить, но я вижу твое царственное лицо и понимаю, что ты – истинный царь и ни перед кем не склоняешь головы. Расскажи же, Демарат, что привело тебя в мой дворец и чего ты хочешь.

–  Я – законный царь Спарты, двадцать поколений моих предков правили в этом великом городе, но сейчас родственники сместили меня. Я пришел просить тебя, о Ксеркс, о военной помощи, чтобы восстановить справедливость.

–  Я выслушал тебя благосклонно, о Демарат. Теперь я хочу спросить: если я помогу тебе вернуть трон твоих предков, поможешь ли ты мне покарать заносчивые Афины?

–  Да, государь! Демарат всегда возвращает долги и держит слово! Тем более я ненавижу заносчивых афинян, не ценящих истинное благородство и идущих на поводу у простого народа!

–  Скажи мне, Демарат, Спарта – это и впрямь такой великий город, как ты говоришь?

–  Да, государь. Самый великий и самый могущественный из греческих городов.

–  В чем же его величие? В огромной армии? В мощном флоте? В несокрушимых крепостных стенах?

–  Нет, государь! У Спарты нет флота, ибо она расположена далеко от моря. У Спарты нет каменных стен, ибо ее стены – это щиты ее сыновей. Армия Спарты не очень велика, но каждый спартанец стоит сотни других воинов.

–  Я выслушал тебя, Демарат. Но это – всего лишь слова. Ты говоришь, что каждый спартанец – великий воин? Но у меня есть моя гвардия, десять тысяч Бессмертных. Каждый из них – великий воин. Можешь ли ты сразиться с одним из них?