Шатун - [47]

— Медведь? Подожди, недели две назад в соседнем районе было ведь зафиксировано нападение на лесника.

— Точно, точно, по телефону экстренной службы был вызов.

— Не хватало нам ещё диких бешеных зверей вдобавок! Ёлки зелёные, — ответил старший оперуполномоченный.

— Я свободна?

— Нет, Жанна, чем занимаются следователи из Пскова?

— А я ещё их не видела.

— Хорошо, дай мне знать, как они появятся, пожалуйста.

— Хорошо, Василий Игнатович, — на этом Жанна покинула кабинет, а старший оперуполномоченный заварил себе пакетик чая в чашке и, сев на свой стул, начал ознакамливаться с досье.

Светлана смогла уснуть только под утро, приняв дозу корвалола, ей стало немного легче. Будильник прозвенел как обычно в семь утра, и она первым делом схватила телефон, там было пусто. «Интересно, Саша уже прибыл в Псков», — проскочила у неё эта мысль. Встав с постели, она отправилась будить Алёшу. Затем они, проведя кое-какие манипуляции в ванной и потом с одеждой, отправились в сад.

Алёша очень переживал, впрочем, немного в меньшей степени, чем его бабушка, так как не знал нюансов, но малыш, такое ощущение, как будто чувствовал, что от него что-то скрывают.

Отведя внука, Светлана некоторое время простояла на улице, подышав воздухом, на работу она не спешила, так как взяла больничный на неделю, ведь какая может быть работа, когда на душе кавардак, а время как будто бы замерло на месте в ожидании новостей. Придя домой, она заставила себя каким-то образом съесть бутерброд и выпить чашку чая, на то, чтобы что-то готовить, не было ни желания, ни сил. После примерно в десять утра она решила позвонить Саше, но он не ответил.

Василий Игнатович, изучив предоставленное досье, отложил его в сторону, обдумав всё минут десять. Только бы найти её живой, тогда точно было бы ясно, что к чему. Через минуту зазвонил внутренний телефон.

— Алло, Василий.

— Да, Михаил Дмитриевич, приветствую.

— Привет, через пятнадцать минут у меня с отчётом.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, произнёс старший оперуполномоченный. На этом они закончили разговор, и в этот же момент в кабинет Василия Игнатовича зашёл Леонид, предварительно постучав.

— Здравствуйте, Василий Игнатович!

— Привет, Лёнь, что у тебя? — посмотрев на него исподлобья, произнёс старший оперуполномоченный.

— В принципе ничего важного, обстановка прежняя, находимся в ожидании.

— Как там Антон? А то я с ним ещё не связывался.

— Я ему звонил, ночь прошла спокойно, Владимир дом не покидал и даже сегодня утром принёс ему завтрак.

— Завтрак? Какой-то чересчур любезный молодой человек.

— Да, меня тоже немного покормил вчера, что было весьма кстати. Вообще у меня вызывает положительные эмоции при общении. Но внешность бывает порой обманчива.

— Да это точно, нам ему, конечно, нечего пока предъявить, слишком всё, как бы выразиться правильно…

— Мутно? — подсказал Лёня.

— Да, спасибо, это подходящее слово. А что говорят соседи о нём?

— Ну, он живёт относительно недавно, поэтому составить его портрет невозможно, более-менее тесно общается только с Юрием, ближайшим соседом, и немного с его женой Риммой. А они как раз высказывают только положительные моменты.

— А что насчёт той пожилой женщины, её словам можно верить?

— Думаю, что да, вы ведь знаете, что иногда от бабулек ничего не скроешь благодаря их наблюдательности, — немного усмехнувшись, произнёс Лёня.

— А что по поводу жителя Пскова, в квартире которого останавливалась Любовь?

— Об этом на отчёте расскажет Олег, он ездил в Псков на допрос.

— Хорошо, ну ладно, тогда идём к нашему начальнику.

На этом они закончили разговор, Василий Игнатович взял все необходимые бумаги со стола и вместе с Леонидом отправился на третий этаж.

Примерно в одиннадцать утра у Светланы раздался звонок, она вскочила и, подойдя к телефону, увидела знакомый номер.

— Алло, да, Саш, привет, говори!

— Здрасте. В общем, я в Пскове, сейчас выезжаю на место, где всё это произошло и присоединюсь к поискам, о результатах сообщу, а пока что тишина.

— А что говорят? Ты общался с кем-нибудь?

— Ничего не говорят, пока не нашли.

— Так а…. — на этом разговор прервался, и Светлана, глядя на телефон, подумала, что лучше бы сама поехала туда, но внук пока ничего не должен знать, чтобы не тревожить его психику. «Ну и папа у тебя, Алёша!» — подумала она.

Вова ждал вечера, он пытался уснуть, но не мог, он думал, как же всё это было невероятно, на сколько непредсказуема жизнь, в один миг всё изменилось. Ещё позавчера всё было прекрасно, они с Любой строили небольшие планы, скоро Новый год, как же так, Новый год. Последний раз они легли спать, согревая друг друга этими мыслями, что вместе войдут в новую жизнь с наступлением первого января. Нет, он не верил, что вот так всё может закончиться, просто не верил. Что бы поменьше думать, он зашёл в пустую спальню на втором этаже и потратил примерно полчаса на то, чтобы повесить боксёрскую грушу, подаренную ему на двадцатилетие его друзьями из Питера и когда-то висевшую в его съёмной квартире, до этого момента у него всё не доходили руки сделать это. Цепи или специальных крепежей у него здесь не было, но была альпинистская верёвка — один сантиметр в диаметре. Он перекинул верёвку через балку и вывесил грушу посреди комнаты. Вова не стал разминаться, не стал бинтовать руки, не надел ни перчатки, ни накладки. Он просто начал отрабатывать все удары, которыми овладел со времён занятий боксом и рукопашным боем.