Шато д'Иф и другие повести - [47]

«Нет, — задумчиво сказал Марио. — Я считал, что живу только для того, чтобы вернуться в свое тело. А теперь я не уверен. Мне не кажется, что я хочу в него вернуться. Я превратился в промышленника Эбери. А это — прожигатель жизни Марио».

«А! — Тэйна подняла изящные светлые брови. — Вам нравятся деньги и власть».

Марио рассмеялся — тихо, оскорбленно: «У вас в голове слишком долго бродили такие мысли. Вы не можете от них избавиться. Но есть и другие вещи. Есть свободный полет к звездам. Есть галактика — величественная россыпь мерцающих драгоценностей... Будучи Ралстоном Эбери, я могу улететь к звездам на следующей неделе. Будучи Роландом Марио, я вернусь на Оксфордскую террасу, играть в мяч».

Она сделала шаг вперед: «О чем вы...»

Марио прервал ее: «На прошлой неделе гениальный физик прорвался через препону, сдерживающую все существующее в материальном мире. Он долетел до Плутона за пятнадцать минут. Эбери оставался глух к этому изобретателю. Изобретатель дышит на ладан, по существу он — ходячий мертвец. Эбери отправит его в богадельню для умалишенных и закроет проект. Потому что свидетелями фактического успеха этого проекта были только два человека».

«И что же? — спросила Тэйна. — Что вы собираетесь делать?»

«Я хочу вернуться в свое тело, — медленно ответил Марио. — Ненавижу тушу этой свиньи больше, чем ненавижу смерть. Но еще больше я хочу полететь к звездам».

Она приблизилась еще на шаг. Ее глаза сияли, как Вега и Спика теплой летней ночью. Как он мог подозревать хотя бы на мгновение, что она холодна и бесчувственна? Порывистая живость, страсть, яркое воображение переливали в ней через край!

«Я хочу вас сопровождать», — сказала она.

«Куда это вы все собрались?» — спросил мягкий баритон — почти непринужденно, но с оттенком сдержанной ярости. Мервин Аллен приближался быстрыми шагами, размахивая мускулистыми руками атлета, сжимая и разжимая кулаки. «Куда ты собрался? — переспросил он, подходя вплотную к Марио. — В ад? Хорошо, я тебя отправлю в ад!» Он ударил Марио кулаком.

Марио отшатнулся, но тут же бросился на противника. Тело Эбери — дряблое, грушевидное — не умело драться. Несмотря на то, что Марио заставлял это тело вести аскетическую жизнь, оно продавилось под ударом и все еще колыхалось, как влажная губка. Но Марио дрался — с бешеной яростью, не уступавшей Аллену силой и проворством — примерно тридцать секунд. Затем его ноги одеревенели, руки отказались слушаться. Он видел, как Аллен размахнулся, чтобы нанести удар, способный сломать челюсть, свернуть ее на сторону, выбить зубы.

Что-то громко хлопнуло. Аллен вскрикнул дрожащим фальцетом, обмяк и упал — сначала на колени, потом на четвереньки и, наконец, набок.

Тэйна стояла над трупом Мервина Аллена с пистолетом в руке.

«Это ваш брат!» — прохрипел Марио; выражение лица Тэйны испугало его больше, чем перспектива драться с Алленом не на жизнь, а на смерть.

«Это тело моего брата. Мой брат умер сегодня утром. Рано утром, когда всходило солнце. Аллен обещал, что не даст ему умереть, что подарит ему новое тело... Но сегодня мой брат умер».

Она смотрела вниз, на труп: «В молодости он был неплохим человеком. Теперь его мозг мертв — и его тело тоже умерло».

Она положила пистолет на стол: «Я знала, что этим дело кончится. Меня от всего тошнит. С меня довольно. Мы полетим к звездам? Вы возьмете меня с собой? Какое мне дело до того, что у вас старое жирное тело? Вы — это ваш мозг, остальное не имеет значения».

«Аллен мертв, — Марио бормотал, как во сне. — Больше никто не помешает. «Шато д'Иф» принадлежит нам».

Она с сомнением взглянула на него — ее губы слегка покривились: «И что же?»

«Где тут телеэкран?»

* * *

Лаборатория неожиданно заполнилась людьми. Марио не заметил, как это случилось — он был слишком занят.

Четыре старика, анестезированных инъекциями, уставились в пространство пустыми глазами — глазами, в которых скоро должен был появиться отчаянный испуг, вызванный потерей молодости и многих лет жизни, только что казавшихся приобретенными навсегда.

Напротив стояли бледные, нервные, молчаливые Заэр, Брео и Джаннивер. Там же стояло тело Ралстона Эбери — оно торопливо говорило, выражая бессвязные обрывки пробуждавшихся мыслей Арнольда.

А в полумертвом, бессознательном теле Арнольда обитала личность Ралстона Эбери.

Марио прохаживался в своем собственном теле, проверяя упругость ног, размахивая руками, ощупывая лицо. Тэйна Парéн напряженно наблюдала за ним так, словно впервые увидела свет, формы и цвета — как если бы Роланд Марио был единственной надеждой, оставшейся в ее жизни.

Больше в помещении никого не было. Меррис Слэйд, заманивший правдами и неправдами, посылами и угрозами тех, кто явился в лабораторию «Шато д'Иф», остался в вестибюле.

Марио обратился к Джанниверу, Заэру и Брео: «Значит, вы возьмете на себя такую ответственность?»

Они смотрели на него широко открытыми, изумленными глазами, все еще не оправившись от облегчения и радости возвращения в собственные тела: «Да...» «Да, придется». «Да».

«Некоторые пересадки необратимы. Кто-то уже умер, кто-то сошел с ума. Им уже не поможешь. Но те, кому вы можете вернуть прежние тела — этим вы обязаны помочь».