Шашечки и звезды - [54]

На аэродром возвращались в отличном настроении, радостные и возбужденные. Особенно доволен был Красуцкий. И ничего удивительного, ведь в течение одного дня он одержал две победы в воздушном бою! Сбил два неприятельских самолета и благодаря этому вошел в число ведущих боевых летчиков полка.

Линию фронта пересекли в районе Ратенова и, снова изменив курс, направились прямо на Ейхштадт, Вдруг Пономарев забеспокоился, почувствовав, что в кабине становится жарко. Взглянул на приборную доску. Мотор нагрелся выше допустимой нормы…

— Саша! У меня мотор перегрелся! Садимся на ближайшем аэродроме!

— Понял! — коротко ответил Красуцкий.

С удвоенным вниманием начали искать аэродром и наконец увидели его справа по борту, чуть в стороне от курса. Пономарев сделал вираж, его примеру последовал ведомый. Это был большой аэродром с прекрасной бетонной взлетной полосой, видной издалека. Он был расположен в окрестностях Шпандау.

Аккуратно посадили самолеты на взлетную дорожку, называемую в обиходе бетонкой.

— Да, бетон — это не пастбище, — с удовлетворением заметил Пономарев.

На аэродроме стояла подозрительная тишина. Он словно вымер, и это показалось странным летчикам.

«Неужели мы опять захватили немецкий аэродром? — вспомнил Александр недавний случай. — Нет, не может быть. Мы же перелетели линию фронта…»

Тут он увидел несколько самолетов с красными звездами, стоящих невдалеке от взлетной дорожки, и успокоился. Они направили машины в ту сторону, но на полпути их догнал на газике советский офицер. Он размахивал руками, показывая на восток и вверх:

— Немедленно взлетайте! Освободите взлетную полосу! Взлетайте, говорят вам!

— Не можем! — отрицательно покачал головой Пономарев. — У меня повреждена машина.

Они свернули с взлетной полосы. Миша выскочил из кабины и внимательно осмотрел мотор. Обнаружил несколько небольших пробоин. Радиатор оказался пустым. Александр подогнал цистерну с водой. Пока заливали воду в радиатор, летчики узнали причину такой нервозной обстановки на аэродроме. Оказалось, что после капитуляции Берлина значительная группа немецких солдат, главным образом из частей СС, сумела вырваться из города. Это был разный сброд, пытавшийся прорваться через линию фронта на запад. Известие об этом было неожиданным, а аэродром охранялся лишь небольшими силами обслуживающего персонала. Обстановка вскоре прояснилась. Гитлеровцы наткнулись по пути на советскую танковую часть и были разбиты. Однако боевая тревога на аэродроме не была отменена.

— Ремонтировать радиатор здесь не будем, — решил Пономарев. — Пробоина небольшая, вода вся не вытечет. Долетим до своих, и там наши механики залатают дырки.

Александр кивнул головой. Спустя несколько минут они приземлились на аэродроме в Ейхштадте.

Миша передал самолет в заботливые руки механиков, а затем явился к командиру полка. Майор Полушкин находился на командном пункте, откуда руководил полетами.

— Товарищ майор, задание выполнено! Переправа обнаружена. Во время разведки сбиты два самолета противника. У моей машины пробит радиатор, пришлось произвести вынужденную посадку… — Пономарев умолк, чтобы перевести дыхание, и закончил явно не по уставу: — А Красуцкий — замечательный летчик. Он заслуживает поощрения — за двух фрицев!

Полушкин обнял летчика:

— Молодцы! Отлично сработали! Двух сбили, говоришь? Молодцы! Вас только на разведку посылать!

Возбужденные и довольные, возвращались они к стоянке самолетов. Известие о двух победах в воздухе молниеносно облетело полк. Каждую минуту к ним подходил кто-нибудь из товарищей, поздравлял, обнимал, хлопал по спине. Они смущенно принимали эти поздравления, гордые и счастливые тем, что им удалось проявить себя в бою. Они были героями дня.

Вечером на квартире Красуцкого торжественно отмечали успех молодого летчика. Однако, к сожалению, веселая товарищеская встреча не могла продолжаться слишком долго. Война еще шла, и всех ждали боевые дела.

КОНЕЦ ВОЙНЫ

Боевых вылетов становилось все меньше, в основном летали на разведку. 3 мая наш полк совершил только двадцать вылетов и налетал около четырнадцати часов. По сравнению с предыдущими днями мы чувствовали себя безработными…

На выполнение очередного задания вылетело всего несколько пар самолетов. Часть летчиков несла дежурство на аэродроме в боевой готовности номер один, остальные были направлены на усиление наземной обороны аэродрома. Дело в том, что по окрестным лесам бродили еще группы гитлеровцев, которые вырвались из Берлина и пытались пробиться на запад. Они нападали на воинские обозы, а также на небольшие подразделения войск и одиночных солдат. Поэтому необходимо было соблюдать бдительность и обеспечить надлежащую охрану. За последние два-три дня охрана аэродрома взяла в плен и разоружила несколько фашистских групп численностью свыше десяти человек каждая.

Капитан Бородаевский и лейтенант Владислав Ракшин возвращались с задания. В районе местечка Крамерул они обнаружили колонну гитлеровских автомашин. Бородаевский скомандовал:

— Атакуем вдвоем, я — первый!

— Понял!

Капитан поймал в прицел головную машину и открыл огонь. Он прекратил стрелять, лишь когда три автомобиля охватили языки пламени, и направил свой самолет вверх, чтобы дать возможность ведомому провести атаку. Возле хвоста своего самолета он вдруг заметил веер трассирующих пуль и удивился — ведь сзади должен находиться Ракшин, чтобы прикрывать его во время атаки. Неужели Владек сбит? Не может быть! Ведь только что он разговаривал с ним по радио…