Шарлотта Бронте делает выбор. Викторианская любовь - [26]
– Мэри, у меня хорошие новости!
Та удивилась (ее подруга чаще всего бывала печальна и раздражена, у Диксонов все к этому уже привыкли), но обрадовалась:
– Что, что? Расскажи!
– Мадам и месье Эже хотят, чтобы я стала почти членом семьи: они пригласили меня свободно располагаться в их гостиной, когда у меня не будет уроков. В том числе и по вечерам, когда они проводят там время с детьми. И еще – месье попросил меня давать уроки английского ему и его свояку месье Шапелю. Он пианист и профессор консерватории, Эмили мечтала взять у него несколько уроков, но не получилось.
– Месье Шапель женат на сестре мадам Зоэ?
– Нет, вовсе нет! Он его родственник по другой линии. Ты не знаешь: месье Эже уже был женат, его жена умерла. И его маленький сын тоже – от холеры. Я думаю, он очень любил ее и женился на мадам от отчаяния, от горя. Подумать страшно, как он страдал: я не знаю человека более эмоционального и страстного во всем, что он делает.
– Но мне супруги Эже представляются весьма гармоничной парой, и у них такие прелестные дети.
– Каждую пятницу в полдень у нас будут занятия. Каждую пятницу. Подумай: он знает меня робкой и глупой ученицей, которая рыдала от каждого его замечания, начинающей учительницей, чьи уроки срывают эти вздорные девицы. И теперь я стану проверять его devoirs! Если они будут, конечно, – ведь он так занят. Не он мне – я буду читать ему Байрона, Шелли, Скотта…
– Месье Шапель – его близкий друг?
– Понятия не имею. Думаю, это идея мадам.
– Сводить мужа с родственником покойной жены, которую, как ты говоришь, он очень любил?
– Да какая разница! Я вижу его теперь нечасто, хотя постоянно передаю ему свои переводы и другие работы. Служанка приносит мне их обратно с его замечаниями, и весьма лестными, между прочим. А тут – целое занятие! Час, два – как ты думаешь?
Мэри подумала совсем о другом, но ничего не сказала. Она посмотрела на сияющее лицо Шарлотты и неожиданно попросила:
– Можно я попробую набросать твой портрет? Ты сейчас такая красивая.
– О чем ты! Но я покорно подставлю тебе свою несчастную голову: карандаш не выровняет неправильные черты этого лица, но должен передать присущее ему стремление к свободе и созерцанию. Слышишь, должен, я требую!
Это был очень, очень веселый февральский день.
…Начали с грамматики, и хотя Шарлотта думала, что английские неправильные глаголы по сравнению с французскими покажутся ее взрослым ученикам легкими, она ошиблась. Они путались и не могли запомнить самых элементарных слов, а когда пытались подражать ее английскому произношению, учительница с трудом сдерживала смех: так странно было видеть всегда уверенного в себе месье Эже неуклюже повторяющим чужие шипящие звуки. Она потребовала завести словарик для записи новых слов, и, к ее удивлению, мужчины повиновались. Так же послушно они писали диктанты. Месье Шапель быстро понял, кто тут любимчик, стал хитро поглядывать на Константина, когда Шарлотта обращалась к тому my friend – он уже знал, что это то же самое, что mon ami, но не догадывался, что в английском словосочетание лишено французского игривого оттенка, – и с третьей недели стал пропускать занятия. Он недолюбливал мадам Эже и не имел ничего против того, чтобы бывший свояк оставался наедине с этой явно влюбленной в него по уши странной англичанкой. Напротив, ему было любопытно: до каких пределов дойдет Константин, за время жизни с Зоэ помрачневший и ставший рьяным католиком, – при Мари-Жозефине все было по-другому. Он тогда всегда выглядел веселым и полным надежд. Издали Шарлотта напоминает Мари: такая же миниатюрная и изящная. Впрочем, мадам быстро вмешается, если что-то пойдет не так.
В пятницу, 24 февраля, в городе начинались карнавальные шествия, традиционно предшествующие Ash Wednesday – Пепельной среде, первому дню Великого Поста. Это еще называлось farewell to flesh – “прощание с плотью” – и напоминало масленичные гуляния у православных. Хотя англиканская церковь тоже отмечала Пепельную среду и не запрещала карнавалы, в Йоркшире они не были приняты, и в прошлом году Шарлотта с Эмили наотрез отказались идти их смотреть. На занятие в полдень месье Эже пришел один и протянул Шарлотте букетик подснежников – та приняла его.
– Как хорошо вы взяли цветы, без жеманства. Наверное, привыкли получать букеты.
– Вовсе нет, и вы это знаете. Но мне приятно, спасибо. Начнем? Сегодня будем учить 73-й сонет Шекспира.
Это был ее любимый и, конечно, очень печальный сонет. Романтиками становятся только те, кто не видит своего будущего – и потому не верит в него.
Забыв обо всем, она читала по-английски:
(Перевод А. Кушнера)
– Я не успел позавтракать сегодня.
Месье Эже отодвинул тетради и выложил на парту булочки и фрукты.
– Присоединяйтесь, Шарлотта. Вы же любите поесть, я знаю.
В класс заглянула мадемуазель Бланш, еще одна учительница, живущая в пансионе, и тут же исчезла, прошелестев юбками. Они ее не заметили.
Барбара – кто она? Что сегодня о ней знают в России? Дама в черном, поэт, композитор и певица – во Франции ее боготворят по сей день. Это песня Барбары звучала на траурной церемонии после парижских терактов в ноябре 2015-го: в моменты испытаний люди обращаются к тому, что является их душевным кодом. Это за ней с концерта на концерт колесило по Европе целое поколение французских интеллектуалов. Ее фотографию всегда носил с собой Морис Бежар. Услышав первый раз ее альбом, Михаил Барышников начал учить французский.
Англия, 1918 год. В маленькой деревушке живет юная Леонора, дочь аптекаря. Она мечтает создавать женскую косметику. Но в деревне ее чудо-кремы продаются плохо… Однажды судьба дает ей шанс воплотить мечту – переехать в Америку и открыть свой магазин. Там девушка влюбляется и решает рискнуть всем… Нью-Йорк, 1939 год. Талантливая балерина Алиса получает предложение стать лицом нового бренда косметики. Это скандальный шаг, но он поможет ей заявить о себе. Леонора видит в Алисе себя – молодую мечтательницу, еще не опалившую крыльев.
Великий государь Митридат угрюм и одинок – все его союзники или погибли, или перешли на сторону врага, былые завоевания утрачены. Однако дух царя не сломлен. Рядом с ним верная Зиндра – гордая скифянка, что однажды спасла его жизнь, закрыв собой. Но грядет новая война. Римские послы вот-вот прибудут в боспорскую столицу для заключения мира. И Митридат сзывает верных соратников из Великой Степи, чтобы вместе выступить против Рима. Кем станет для него в этой борьбе скифская воительница? Союзником или врагом? Спасением или гибелью? Что теперь выберет та, которая была готова отдать жизнь за любимого мужчину? Об этом знает лишь Зиндра, Дочь Великой Степи…
Англия, 1256 год. В жилах Генриха и его сестры Жюльетт течет кровь благородного Ричарда Львиное Сердце. Однако поразительное сходство с могущественным предком становится проклятьем. Чудом спасшись от мести принца Уэльского, Генрих получает от барона Шарля предложение взять в жены его прекрасную дочь Кэтрин. Тем временем Жюльетт попадает в сети дворцовых интриг. Принц Уэльский желает сделать Жюльетт своей фавориткой, даже против ее воли… Враги потомков королевской крови сильны и коварны. Но наследников замка Лейк-Касл ничто не остановит.
Полагаете, желания сбываются только в сказках и принцы на дороге не валяются? Эдит думала так же, бредя по широкому тракту навстречу Англии и браку по расчету.«Уверена, найдется среди английских дворян романтичный дурачок, который поверит в мою слезливую историю и, не долго думая, обзаведется молодой очаровательной женой-француженкой. Скажете, цинично? Так ведь и жизнь не сказка о невинных девах и благородных рыцарях. Вот если судьба возьмет да и бросит к моим ногам принца, тогда я признаю, что ошибалась, но что-то мне подсказывает…Тут ветви густого придорожного кустарника подозрительно зашумели, и прямо передо мной в дорожную пыль вывалился потрепанный человек…».
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
В двенадцатый том собрания сочинений вошли два независимых романа и повесть, относящаяся к циклу «Аллан Квотермейн».
Новой книге Татьяны Москвиной, наверное, могло бы подойти название романа Джеймса Джойса «Портрет художника в юности». Но Москвина – писатель своевольный и гордый, чуждый постмодернистским играм и сомнительным заимствованиям. «Жизнь советской девушки» – прежде всего ее автопортрет на неброском ленинградском фоне 60–80-х годов прошлого века, выписанный с той беспощадной тщательностью, которая выдает автора как последовательного приверженца русской реалистической школы, тонкого психолога и дотошного исследователя уходящей советской натуры.
Сара Бьязини (р. 1977) – актриса, дочь кинозвезды Роми Шнайдер. Она пишет книгу для новорожденной дочери Анны: о радостях, о печалях, о тревогах и прежде всего о своей матери, которой лишилась, будучи совсем маленькой девочкой. “Книга Сары Бьязини – образец «новой чувствительности» в современной литературе. Открытые эмоции отныне не в почете. Все резкости намеренно приглушены. Никаких жестких противопоставлений. Все построено на полутонах. Ключевые слова – «деликатность», «сдержанность». И в этом тоже слышится тайная полемика со страстями, которыми были переполнены фильмы и жизнь ее матери.