Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха - [4]

.

В связи с немцами Бенвиль вспомнил марсиан не впервые. 23 октября 1915 г. он писал: «Враг, который противостоит нашим солдатам, может быть говорящим двуногим, наделенным разумом и вооруженным достижениями науки, но при этом он столь же отличается от нас, как захватчики с Марса, о которых грезил Уэллс»[20]. Теперь его взору предстали, так сказать, марсиане в квадрате.

Когда в кругах «Action française» впервые узнали о Гитлере? 11 июня 1922 г. премьер-министр[21] Раймон Пуанкаре «в продолжение нашей недавней беседы» переслал «дорогому собрату» Моррасу три телеграммы из Мюнхена. Агент французской разведки сообщал о «публичном собрании, устроенном Гитлером, главой общества национальных социалистов, который является никем иным, как агентом Людендорфа» (LCM, 530). Едва ли не первое упоминание будущего фюрера у Бенвиля относится к 2 февраля 1923 г.: автор отметил, что баварские власти «после объявления чрезвычайного положения терпят демонстрации Гитлера, но запрещают их социалистам» (JBA, II, 92). «Пивной путч» 8–9 ноября он считал инициативой Людендорфа как вождя «иррегулярных» националистов, а из его провала сделал вывод: «Германская армия – дисциплинированная сила, единственная сила и единственная дисциплина в Германии. <…> Нам следует обращать внимание на регулярную армию фон Секта, а не на Людендорфа[22]. Против угрожающей ей анархии у Германии есть лишь один бастион – рейхсвер. Чтобы спасти Рейх от распада, берлинское правительство может рассчитывать только на армию» (JBA, II, 104–105). Моррас обратил внимание на Гитлера 6 апреля 1924 г. в связи с судебным процессом над ним, назвав «философию крови и почвы» «абракадаброй» (MGA, 97).

В следующий раз фамилия Гитлера замелькала на страницах L’AF весной 1930 г. 30 апреля – 3 мая газета поместила анонимный репортаж (предполагалось, что автор – немец; личность его не установлена) «Под свастикой. Германская национал-социалистическая партия» в трех частях. «Мы были единственной газетой, которая предупреждала читателей, что будущее Германии – за Гитлером и гитлеризмом», – напомнил Моррас в 1941 г., осторожно подбирая слова (CRS, 214). «Привыкшая тридцать лет (так! – В. М.) пристально следить за силами Германии, L’AF с первых дней распознала в будущем канцлере символ возрождающейся германской воли», – писал Люсьен Ребате, уже порвав с Моррасом и встав на сторону Гитлера (RMF, I, 22).

«Какова программа этого агитатора?» – задался вопросом Бенвиль 26 июня 1930 г. в связи с предстоящими выборами в Рейхстаг. И сам ответил: «Со своей воинственной демагогией он играет на всех столах» (JBJ, III, 97–98). «Увидим, прорастет ли зерно и сколько времени ему на это понадобится», – добавил он 6 августа (JBA, II, 160). Ни социалистическая, ни буржуазная пресса Франции не интересовалась партией, получившей на предыдущих выборах всего 2,8 % голосов и имевшей в Рейхстаге 12 депутатов. 14 сентября 1930 г. НСДАП получила 18,3 % голосов и 107 мандатов. Несмотря на запрет, депутаты явились на заседание в партийной форме. Назвавший выборы «черным воскресеньем», Бенвиль подчеркнул: «Важны не Гитлер и 107 его депутатов. Важна легкость, с которой немцы пошли за теми, кто проповедует насилие» (JBA, II, 161–162). «Шесть миллионов немцев хотят немедленной войны», – оценил Доде 25 сентября 1930 г. электорат Гитлера (MGA, 117). Позже L’AF регулярно сообщала результаты партии «апостола войны» на выборах в местные парламенты, которые не могли не настораживать: 43 мандата против прежних 3 в Гамбурге, 27 против 3 в Гессене и т. д. (AAF-1933, 74, 78).

Успехи нацистов монархисты объясняли политикой ненавистного им Аристида Бриана: в 1931 г. он лидировал в конкурсе «самых вредных для Франции сенаторов и депутатов», который проводил среди своих читателей «Альманах Action française» (AAF-1932, 505–506). «Выборы в Германии были отмечены оглушительным успехом национал-социалистов, сторонников Гитлера. Этот успех удивил и заставил задуматься французов, которые до того могли наивно полагать, что Бриан является, как он сам заявлял, “человеком мира”», – напомнила хроника в том же альманахе, предваряя рассказ о том, как один из «королевских газетчиков» 2 октября 1930 г. на Лионском вокзале пробрался в толпу встречавших Бриана из Женевы и прокричал ему в лицо: «Негодяй, ты везешь нам войну» (AAF-1932, 360–361). «Люди короля» славились подобными выходками: еще 20 ноября 1910 г. их вожак Люсьен Лакур напал на Бриана, тогда премьера, во время официальной церемонии, намереваясь дать ему пощечину, но успел только сбить цилиндр с его головы.

«Все уступки, которые Франция сделала Германии в надежде на поддержку и развитие там демократического движения, оказались чистым убытком. Баланс отрицателен и ужасен», – подытожил Бенвиль 7 марта 1933 г., добавив: «Вся эта политика основывалась на полном непонимании германского народа» (JBJ, III, 202). После принятия Берлином в 1929 г. репарационного «плана Юнга» французское правительство решило досрочно завершить оккупацию левого берега Рейна. По приказу премьера – по капризу Истории им оказался версальский «миротворец» Андре Тардьё – войска 30 июня 1930 г. оставили Майнц. «Эвакуация Рейнской области лишила нас гласиса, охраняющего наши границы»