Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха - [21]
– Стреляют, – яростно кричали они. Обращенные к нему взоры горели страстным призывом, чьи-то руки грубо хватали его: – Пошли вместе с нами!
К нему вернулась его молодость, и он шел за ней следом. <…> Оглядевшись, он понял, что рядом с ним вновь стоит божественная чета, Страх и Мужество, ведущие войска навстречу друг другу. <…> Впереди он увидел мост и неподвижную, невозмутимую тройную линию гвардейцев. Справа, у входа на Елисейские поля, горел опрокинутый автобус. Вокруг этого неожиданного аутодафе суетились люди, греясь около огня. Дальше виднелась большая толпа, ощетинившаяся слегка колышущимися знаменами: Ветераны Войны. Жиля увлекал за собой людской водоворот, то стремительный, то безучастный, то несущийся мощной рекой, то разбегающийся маленькими ручейками. На каменной сценической площадке под открытым небом, словно отделенные друг от друга полукружия хора в греческой трагедии, народ и полиция тщетно пытались бросить свою бессильную ярость навстречу друг другу. Жиль устремлялся туда, где среди пылающих в ночи костров ему мерещилась яростная схватка. Но, добежав, он обнаруживал лишь покинутый уже квадрат асфальта, пустоту которого не могло заполнить распростертое посредине безжизненное тело»[109].
Вопросы остались. Главный: существовал ли «фашистский заговор», о котором объявило правительство при поддержке «левых» и в который некоторые верят до сих пор?
«Следственная комиссия искала заговор 6 февраля. Но заговора не было по той простой причине, что таковых было пять или шесть, которые мешали друг другу и заслоняли друг друга», – утверждал Пюжо (CRS, 255). «Баррикады Парижа могли странным образом объединиться – не заговором, не пониманием и разумением, но чувством – возможно, впервые в его истории. <…> Люди не слишком хорошо знали, чего хотят, зато отлично знали, чего не хотят», – отметил Бразийяк (RBC, I, 531, 548). «У демонстрантов, объединенных патриотическим чувством, не было общих представлений о режиме, необходимом Франции, – констатировал историограф «Action française». – С другой стороны, соперничество групп и вождей помешало людям, разъединенным доктринально, сплотиться в действии. Такова двойная причина поражения 6 февраля. Не было согласия и, следовательно, не было заговора» (HAF, 152, 154–155).
«Осознавало ли “Action française” размах движения, который оно вызвало и так яростно вдохновляло? – размышлял Шарбонно тридцать лет спустя. – И да, и нет! Наши вожди чувствовали, что могут нанести серьезный удар республике. Но сегодня всё позволяет полагать, что на решающий исход они не надеялись! <…> Они были слишком стары, чтобы устроить настоящий заговор.
Они знали слишком много поражений. Они нажили слишком много врагов. На долгом пути они потеряли слишком много друзей. <…> У него [движения] не было ни базы данных (в оригинале: картотеки – В. М.), ни агентов, ни плана, ни разведки в стане противника. Признаем с грустью: наши вожди, никогда не перестававшие подавать нам пример честности и бескорыстия, были блестящими интеллектуалами, теоретиками и полемистами, порой агитаторами, но не сознательными и организованными революционерами. Поэтому в день, когда судьба, казалось, позволяла увенчать успехом сорок лет усилий, у них не нашлось ни средств, ни духа принять решение» (СМР, 101–102). Из-за отсутствия «необходимых позитивных условий», ибо «режим остался господином администрации, полиции и армии» (CRS, 252), монархисты не собирались захватывать власть, а союзники-конкуренты предпочитали не посвящать их в свои планы.
Сущность случившегося в эти дни в Париже хорошо передает фрагмент статьи… Федора Достоевского о парижских же политических новостях 1873 года. «Теперь слишком очевидно, что союз 24 мая заключен был решительно для одного только низвержения Тьера. Почти наверно можно сказать, что они даже и не заикались о будущем и о том, как будут относиться друг к другу сейчас по низвержении Тьера. Они не давали друг другу никаких обещаний, кроме самых насущных, единственно только завтрашних и к настоящему делу не относящихся. Они слишком хорошо знали, что каждый будет действовать лишь для своей партии и, может быть, сейчас же, завтра же, если понадобится, вцепится друг другу в волосы»[110]. Если заменить 24 мая на 6 февраля и Тьера на Даладье, описание вполне точное.
«Когда все один за другим отрицали наличие заговора с целью уничтожения республики, это было правдой, – сделал вывод Ю. Вебер. – Было много разговоров и много разрозненных планов, что затрудняло настоящий заговор. Каждая из заинтересованных групп дала понять, что выступит против любого претендента на единоличную диктатуру. Заметно испортившиеся отношения “Action française” и “Патриотической молодежи”[111] не отличались от вежливого недоверия между монархистами и “Огненными крестами”. Никто кроме “Action française” не хотел восстановления монархии, а монархисты не собирались биться ради замены нынешних парламентских болтунов на новых» (WAF, 375). «Мы должны быть скромными и не имеем права критиковать “Огненные кресты” и их вождя, – писал Моррасу 3 февраля глава Лиги «Action française» Шверер. – Де Ла Рок опасный человек, к которому я чувствую антипатию и неуважение. <…> Но создается впечатление, что мы завидуем заметному росту его группировки» (LCM-II, 106).
Со страниц послевоенных мемуаров большинства германских и иностранных дипломатов министр иностранных дел Гитлера Иоахим фон Риббентроп предстает человеком неумным, малообразованным, самодовольным, напыщенным и совершенно не разбирающимся в политике. Возможно, в жизни он был не слишком приятным человеком. Но для нас важнее его внешнеполитические идеи и их эволюция, его конкретные действия, а также их эффективность, связанные с ним события, имевшие глобальный характер и последствия. В жизни Риббентропа можно проследить несколько трагедий.
Монография является первым в мировой историографии комплексным исследованием политической и пропагандистской деятельности монархического движения «Action française» – передового отряда французского национализма первой половины ХХ века, – направленной против Германии как «наследственного врага» Франции. Автор рассматривает идеи и действия непримиримых германофобов в контексте внутренней и внешней политики Франции и ее отношений с Германией в период от «дела Дрейфуса», когда происходит концентрация сил французского национализма, до прихода Гитлера к власти, радикально изменившего ситуацию в Европе.
Только ли Германия, как решили победители, виновата в развязывании Первой мировой войны? На основании документов автор убедительно доказывает, что виновниками войны явились все её основные участники — каждый по-своему.
Книга историка В.Э.Молодякова – первое большое исследование по истории концепции „континентального блока“ Германии, СССР и Японии и усилий по ее реализации. На рубеже 1940-1941 гг. „континентальный блок“, каким он рисовался Хаусхоферу, Риббентропу и Сиратори, был возможен. Причем возможен в силу не „сговора диктаторов“ и тем более не „единства тоталитарных идеологий“, но в силу общности глобальных геополитических интересов трех сильнейших стран Евразии. Почему не состоялась „ось“ и кто в этом виноват? В первую очередь Гитлер – он остался верен атлантистским и русофобским настроениям своей юности, которые умело подогревали заинтересованные люди как в самой Германии, так и за ее пределами… Данное исследование – это, по словам автора, не последнее слово об истории несостоявшейся „оси“ Берлин-Москва-Токио, но прежде всего „информация к размышлению“.
«Венок Брюсову» выходит к 140-летию со дня рождения Мастера. Это наиболее полное на сегодняшний день собрание стихотворных посвящений поэту. Книга стремится показать личный и литературный облик Валерия Брюсова в восприятии современников – от друзей до недругов, от соратников по символизму до безвестных дебютантов. В сборник, включающий в себя 132 текста 82 авторов, вошли не просто посвященные Брюсову произведения, но, как правило, непосредственно к нему обращенные или содержащие его «портрет».
Новая книга известного историка и собирателя Василия Молодякова представляет декадентство как культурное явление мирового масштаба в портретах его характерных фигур. История жизни великих декадентов – трех французских (Шарль Бодлер, Поль Верлен, Артюр Рембо) и трех русских (Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Федор Сологуб) – хорошо известна (все они представлены книгами в серии «Жизнь замечательных людей»), поэтому французы показаны прежде всего через их восприятие в России, русские – через восприятие ими французского декадентства.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.