Шантаж чудовища - [51]

— Я все изучил. Беременных женщин можно шлепать, — шепчет он мне на ухо.

Он целует мочку моего уха, по телу тут же проходит дрожь, несмотря на то, что мы находимся под тропическим солнцем. Мы прошли долгий путь от той точки, где начали. Нет ни страха, ни ярости, ни боли. Торн все еще страдает своими приступами собственника в отношении меня, но теперь я знаю все его горячие кнопки. Нужно просто стараться не разговаривать у него на глазах с любым мужчиной в возрасте от четырнадцати до девяноста лет. Что касается меня, я учусь доверять и не закрываться от Торна из-за страха, что мне сделают больно.

Конечно, я часто вижусь с Мелоди, с ее новом мужем и маленьким сыном, но Торн — моя единственная семья. Торн помирился с родителями, они пригласили нас в свой огромный особняк в Нью-Йорке. Я чувствовала себя немного напряженно, но я видела, что они пытались наладить отношения. Они хотят участвовать в жизни будущих внуков, поэтому я старалась изо всех сил относится к ним по-доброму. Хотя особых чувств я к ним не испытываю, но я на многое готова пойти ради Торна и наших детей.

Мне было очень трудно отказаться от матери. Я цеплялась всю свою сознательную жизнь за нее, поэтому было ужасно больно, будто я отрезала себе руку или ногу. Вскоре после того, как какие-то заключенные зарезали моего деда в тюрьме, она переехала и не потрудилась сообщить мне свой новый адрес. А я уже больше не хотела знать ничего о ней. Я не желаю ей зла. Она ушла из моей жизни, и так будет навсегда. Я думала рассказать ей о близнецах, потом поняла, что она ничего не сможет дать им в жизни. В этом не было никакого смысла.

Она мне больше была не нужна.

У меня есть Торн. И находясь с ним рядом, я получала столько впечатлений. Мы часто путешествуем, и с каждым новым пунктом нашего назначения, мы открывает друг в друге что-то новое.

Шум моря, теплый песок, соленый воздух и огромные руки Торна, совершающие круговые движения у меня по спине и плечам, вводят меня в полный транс. На пляже мало людей. И такое чувство, что мы находимся в нашем собственном маленьком раю.

Звуки нежных волн, бьющихся о берег, и случайные поцелуи на спине и плечах Торна наводят на меня сон. Я открываю глаза, как только слышу звуки музыки. Это гитара, гавайская гитара. Успокаивает и звучит так красиво.

— Я хочу любить тебя и относиться к тебе правильно..., — кто-то начинает петь.

Я полностью просыпаюсь. По пляжу идет несколько мужчин, которые поют. Я улыбаюсь, глядя на них. Мне нравится эта песня. Это моя любимая песня Боба Марли. Они останавливаются, продолжая петь, словно серенаду.

— Потанцуешь со мной? — шепчет мне на ухо Торн.

Я киваю, он помогает мне подняться с кресла. Целует мой живот, прежде чем я поднимаюсь во весь рост, и обхватывает за талию. Мы танцуем под прекрасную песню.

— Это любовь, это любовь, это любовь, это любовь, которую я чувствую? — продолжают мужчины. Торн берет меня за руку, крутит, потом ловит, прижав к себе.

Я настолько невероятно счастлива, что даже не представляю, что еще может сделать этот день лучше и радостнее. Затем я оглядываюсь, все, кто находился на пляже, почему-то идут к нам. Они все поют эту песню. Я бросаю растерянный взгляд на Торна. Почему они все поют? Как такое возможно, и у них так складно получается?

Торн улыбается, пока я завороженно наблюдаю за подходящими людьми, слушая песню. Он берет мои руки в свои. И у меня замирает сердце. Торн по-прежнему улыбается, даже поднося мои руки к своим губам и целуя их попеременно. Я смотрю на него во все глаза, в уголках его глаз виднеются морщинки, и вдруг мои глаза наполняются слезами.

— О, Торн, — выдыхаю я.

Я закрываю рот рукой, когда он опускается на одно колено. Слезы текут у меня по лицу. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле.

— Челси Эпплби, — говорит он.

Музыка и пение продолжаются.

— Я собираюсь спросить тебя, сделаешь ли ты меня самым счастливым человеком на земле, но ты уже сделала меня самым счастливым мужчиной. Этот год был лучшим в моей жизни. Каждый день приносит в мою жизнь новую надежду, новую радость, новую любовь. Ты любовь всей моей жизни и мать моих будущих детей, и я хотел бы просить тебя, любимая Челси, стать моей женой.

Я рыдаю, поэтому даже не могу говорить. Каждый раз, открывая рот, вырываются только всхлипывания. Наконец, я киваю головой. Это все, на что я способна в данный момент.

Торн достает из штанов черную коробочку, открывает — кольцо с большим бриллиантом. На солнечном свете его блеск ослепляет. Все вокруг начинают хлопать и кричать «Ура!», он надевает мне кольцо на палец. Не могу поверить в происходящее. Я чувствую себя такой глупой. Он смахивает слезы у меня с лица.

— Больше никаких слез, только от счастья, — шепчет он, и я обнимаю его, оставляя на его красивых губах поцелуй.

Через несколько минут толпа рассеивается, музыканты продолжают свое движение по пляжу, чтобы спеть серенаду другим парам.

— Ты все это спланировал, да? — Спрашиваю я, перестав плакать. Торн и я собираем наши вещи, чтобы вернуться в коттедж.

Он улыбается.

— Да, спланировал. Ты всегда говорила, что если я буду делать предложение, то оно должно быть простым.