Шантарам - [375]
В конфиденциальной беседе копы сказали Санджаю, новому главе бывшего совета Кадер Хана, что досье на него заведено и что, осуществив эту акцию, он исчерпал отпущенный ему лимит безнаказанных громких дел. Они хотели спокойствия — и, понятно, стабильных доходов — и предупредили, что если он не будет держать своих людей в узде, они сделают это за него. «И кстати, — добавили они, приняв подношение в десять тысяч рупий, прежде чем выпихнуть его пинком под зад на улицу, — у вас там ошивается этот Абдулла. Мы не хотели бы видеть его в Бомбее. Он однажды уже умер здесь и умрет еще раз, уже окончательно, если не уберется куда подальше».
Спустя какое-то время мы выбрались из своих нор и вернулись к прерванной работе в «мафии Санджая», как это теперь называлось. Я покинул временное убежище в Гоа, и мы с Кришной и Виллу возобновили свою деятельность в паспортной мастерской. Получив приглашение явиться в мечеть Хаджи Али, я прибыл туда на своем «Энфилде» и вместе с Абдуллой и Махмудом Мелбафом прошел по перешейку.
В наше распоряжение предоставили один из множества балкончиков, расположенных по периметру мечети. Первым затягивал молитву Махмуд, стоявший на коленях впереди всех лицом к Мекке. Ветер трепал его белую рубашку, и он говорил от лица всех собравшихся:
Фарид, Абдулла, Амир, Файсал и Назир — мусульманское ядро совета — преклонили колена позади Махмуда. Санджай был индусом, Эндрю христианином. Они стояли вместе со мной в некотором отдалении от основной группы. Я склонил голову и сложил руки перед собой. Я знал слова молитвы и простейшие правила ритуала — как надо стоять при молитве, как кланяться. Если бы я присоединился к Махмуду и другим, они были бы рады этому, но я не мог заставить себя сделать это. Я не мог так легко забыть о своих преступлениях и отдаться молитве, у них же это получалось инстинктивно. Я обращался про себя к Салману, желая ему найти покой, где бы он ни находился, но я слишком остро ощущал темноту в своем сердце, чтобы обратиться к Богу. Я чувствовал себя самозванцем, чужаком на этом островке религиозного поклонения, погруженном в золотисто-сиреневый вечерний свет. И слова, произносимые Махмудом, казалось, относились непосредственно ко мне, к моей поруганной чести и поблекшей гордости: «те, кто навлек твой гнев…», «те, кто сбился с пути…»
После молитвы мы, согласно обычаю, обнялись друг с другом и направились вслед за Махмудом к берегу по тропинке. Мы все молились, каждый по-своему, и все оплакивали Салмана, но мы были непохожи на группу богомольцев, посетивших святилище. На нас были модные костюмы и темные очки, у всех, кроме меня, имелись при себе часы высшей марки, золотые кольца, цепи и браслеты, стоимость которых превышала годовой заработок процветающего контрабандиста. И мы шли, сознавая свою значительность, той пританцовывающей походкой, какой ходят все гангстеры, когда они вооружены и готовы вступить в схватку. У нас был настолько колоритный и угрожающий вид, что приходилось чуть ли не силой всовывать пачки банкнот профессиональным нищим на перешейке.
Три автомобиля ждали у парапета, примерно в том месте, где мы стояли с Абдуллой в ту ночь, когда я познакомился с Кадербхаем. Позади них был припаркован мой «Энфилд».
— Поехали с нами на обед, — радушно пригласил меня Санджай.
Было бы, кончено, неплохо отвлечься от грустных мыслей после траурной церемонии, тем более что меню включало наркотики и симпатичных непритязательных девушек. Я был благодарен за приглашение, но отклонил его.
— Спасибо, но мне надо встретиться с одним человеком.
— Аррей, приводи ее с собой, — предложил Санджай.
— Понимаешь, у нас серьезный разговор… Так что увидимся позже.
Абдулла и Назир пошли проводить меня до мотоцикла. Не успели мы сделать двух шагов, как нас нагнал Эндрю.
— Лин, — проговорил он быстро и нервно, — я хочу поговорить с тобой… насчет того, что произошло тогда на автостоянке… Я хочу сказать… что я сожалею… Ну, в общем, я прошу у тебя прощения, йаар.
— Да ладно, все в порядке.
— Нет, не в порядке.
Он взял меня за локоть и отвел в сторону, где нас не могли услышать.
— Я не сожалею о том, что я сказал о Кадербхае. Он, конечно, был наш босс, и все такое, и ты, я знаю… ну, вроде как любил его.
— Ну да, вроде.
— И все равно я не сожалею о том, что сказал. Понимаешь, со всеми своими благочестивыми речами Кадербхай не помешал Гани и его бандитам изрубить Маджида на куски, чтобы сбить копов со следа. А ведь Маджид был, вроде бы, его старым другом.
— Да, но…
— И потом, все эти его принципы и правила все равно были без толку. К нам перешли от Чухи все его источники дохода. Санджай поручил мне заниматься девушками и видеофильмами, а Файсал с Амиром будут руководить торговлей гарадом. Они, как и я, вошли в состав нового совета. Мы заработаем на этом охрененные деньги. Дни Кадербхая прошли, они позади.
Я посмотрел в светло-карие глаза Эндрю и тяжело вздохнул. После той ночи на автостоянке я испытывал неприязнь к нему. Я не мог забыть произнесенных им слов, которые чуть не привели к драке. И то, что он сказал сейчас, еще больше разозлило меня. Если бы мы только что не поминали нашего общего друга, я съездил бы ему по физиономии.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Эта книга – не повесть о войне, не анализ ее причин и следствий. Здесь вы не найдете четкой хроники событий. Это повествование не претендует на объективность оценок. Это очень экзистенциальная история, история маленького человека, попавшего в водоворот сложных и страшных событий, которые происходят в Украине и именуются в официальных документах как АТО (антитеррористическая операция). А для простых жителей все происходящее называется более понятным словом – война.Это не столько история о войне, хотя она и является одним из главных героев повествования.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.