Шанталь - [48]

"Принцесса Боравии? Она жива? Кто она? Возможно ли такое?"– взгляды присутствующих перебегали с принявшего сосредоточенное выражение лица короля, на дверной проём, где, согласно уставу, были раскрыты сейчас обе створки, что говорило о высоком статусе гостьи являющейся членом королевской семьи.

Разговоры стихли. Повисла такая напряжённая тишина, что казалось, что она сейчас взорвётся. Но вот, послышался лёгкий стук каблучков и шелест шёлкового платья. Миг, и в залу вплыло небесное создание, от вида которого, потеряли дар речи абсолютно все присутствующие. Молодых, поразила безупречная красота незнакомки, но те, кто был постарше, с ужасом и восторгом взирали на оживший призрак Клоранс д'Арси, красота которой сводила с ума всякого, кто оказывался рядом, в том числе и короля Франции, застывшего сейчас словно ледяная статуя, и с изумлением взирающего на приближающееся видение.

Не слишком высокая, тоненькая фигурка, была облачена в роскошное платье цвета слоновой кости, украшенное драгоценными камнями и тонкой паутиной золотого кружева верхней юбки, расширяющейся к низу и превращающейся в небольшой шлейф, который нёс за ней паж. Роскошные золотистые волосы, вопреки последней французской моде, диктующей, что женщины должны носить сложные прически, поддерживаемые проволокой, с которых ниспадали богатые кружева, и именуемые, а ля Фонтань (a la Fontanges), были зачёсаны наверх и уложены в виде короны. Лишь несколько мелких, завитых щипцами локонов были выпущены из затейливой причёски, и нежно обрамляли прекрасное лицо. Ни капли пудры или румян– юная красота сияла во всём великолепии своей свежести. Большие, миндалевидной формы глаза, опушенные более темными ресницами, были опущены вниз. Но вот, остановившись прямо перед королём, и опустившись перед его Величеством в глубочайшем реверансе, незнакомка подняла глаза. Изумрудный блеск просто ошеломил всех присутствующих, только сейчас осознавших, что с самого появления прекрасной принцессы, они совершенно не дышали. Вздох восхищения пронёсся по всем рядам застывших в благоговейном восторге придворных.

Первым, опомнился король. С загадочной улыбкой, он шагнул навстречу гостье, и протянув обе руки в знак своего величайшего расположения, помог той подняться.

Глава 34

Тишина! Я слышала каждый глухой удар своего сердца. Ноги подкашивались, и в любой миг грозились отказаться нести меня. Не глядя по сторонам, я, словно с шорами на глазах, упрямо двигалась вперёд туда, где прямо в центре восседал на троне тот, кого единогласно сравнивали с солнцем, и от воли которого, зависела моя дальнейшая судьба.

Его Величество сидел ко мне в пол-оборота, любезно выслушивая комплименты от своих придворных. Его безупречный наряд и впечатляющих размеров, подобающий столь торжественному случаю парик– алонж, любовно именуемый им "королевский", резко выделяли из цветной толпы.

Не смея поднять глаз, я опустилась перед ним в реверансе, который наверняка мог бы заставить моих наставников гордиться мной.

Молчание затягивалось. Оставаться в неудобной позе было крайне неудобно. Плотный корсет из китового уса так впился в рёбра, что стало казаться, что ещё немного, и они треснут. Воздуха крайне не хватало. Боясь хлопнуться в обморок прямо у ног короля, я решилась на грубое нарушение этикета, и не дожидаясь соизволения короля, подняла на него глаза, встретившись взглядом с блестящими карими глазами, весьма внимательно меня разглядывавшими.

Луи-Дьедонне("Богоданный") был одет очень роскошно. Несмотря на не слишком высокий рост, держался он столь прямо, что выглядел куда представительнее всех окружавших его придворных. Его, довольно симпатичное лицо, с, как и у всех Бурбонов несколько длинным носом и крупными, улыбчивыми губами под еле заметной линией тёмных усиков "а ла шевалье", немного портили оспинки, оставшиеся на всю жизнь после того, как в ноябре 1647 года, он тяжело заболел ветряной оспой. Несмотря на излишество украшений, король отнюдь не выглядел ни нелепым ни чрезмерно женственным. Под кружевами и бантами, явно угадывалось сильное, гибкое тело, натренированное охотой, верховой ездой, и частыми пешими прогулками.

В глазах монарха, при виде моей реакции, заплясали искорки, губы дрогнули в лукавой улыбке, и он в галантном жесте протянул мне обе руки, чтобы помочь подняться.

– Добро пожаловать в Версаль, кузина.

Такая коротенькая фраза, а у меня, аж слёзы на глаза навернулись. И, вовсе не от любезности в его словах, а от нервного напряжения, столько времени, отравляющего всё моё существование.

Не успела я ещё толком в себя прийти, как по знаку короля была в буквальном смысле окружена толпой придворных, наперебой восхищающихся моей "неземной" красотой и тонким вкусом. Пожелания служить моему высочеству сыпались со всех сторон, и лишь один голос, выделяющийся своей истеричностью, посмел протестовать:

– Это ложь, Ваше Величество! Вас намеренно ввели в заблуждение! Эта девица, никакая не боравская принцесса, а самозванка! Клянусь, что вместе с маркизом де Розеном подобрали её во "дворе чудес". Роза– вот её настоящее имя, а не какая не Шанталь!