Шанс на жизнь, шанс на смерть - [64]

— Достоверно никто не знает, кто и когда разжёг костёр на этой поляне, хотя легенд, конечно, ходит немало: есть на любой вкус — о любви, о магии, о божьем промысле. Да только я тебе их пересказывать не буду, может, в другой раз. Упомяну только о той, что мне кажется наиболее вероятной: она утверждает, что это пламя дракона.

— Дракона? — переспросила я, с трудом отрывая взгляд от весело перемигивающихся угольков.

— Ну да. У этой легенды много вариаций: от наивно-романтической о любви дракона и оборотня до совершенно скучной и прозаичной о разочарованном плевке дракона, пролетавшего над Долиной на переселение. Конкретную версию отстаивать не стану, но в общем этот огонь и вправду обладает многими характеристиками, которые молва приписывает пламени драконов.

Кирм замолчал, и сам залюбовавшись игрой цветов и искр, но я не дала ему отвлечься надолго.

— Значит, он горит здесь сам по себе?

— Именно, причём уже не счесть сколько лет. Его невозможно потушить или разжечь ярче, как, впрочем, и поджечь что-то от него. Но всё это далеко не самые интересные его свойства. — Кирм многозначительно посмотрел на меня, словно решая, стоит ли открыть мне тайну. — Главное, — продолжил он наконец, — это пламя может видеть и запечатлевать сущность оборотня. Достаточно погрузить в огонь любой предмет и… хотя, лучше я покажу. В Долине скоро праздник, здесь уже должны быть заготовки…

Покрутив головой, Кирм отошёл к краю полянки, где на старом гнилом пеньке лежало около десятка кем-то заботливо приготовленных… кулонов? На аккуратно сплетённом из длинных травинок шнурке была прикреплена крупная щепка, совершенно не обработанная и сулящая наставить заноз любому, польстившемуся на сомнительное украшение. Однако Кирм и не собирался его надевать — вернувшись к костру, он без колебаний бросил заготовку прямо в огонь. Пламя жадно поглотило подарок, но ненадолго: не прошло и минуты, как вместе со снопом искр из огня вылетело нечто, даже отдалённо не напоминающее странное изделие из подручных материалов. Оборотень легко поймал предмет на лету, даже не побоявшись обжечься, и тут же протянул мне на раскрытой ладони. Теперь на тонкой золотистой цепочке (во всяком случае, на вид она была из металла) висел небольшой огненно-красный кулон в форме расправившей крылья птицы удивительно знакомого вида. Присмотревшись, я нашла на левом крыле характерный светлый росчерк, что поразило меня больше всего.

— Невероятно!

— Видать, узнала, — усмехнулся Кирм. — Среди оборотней эти зверюшки считаются оберегами для своего оригинала. Также, по местным поверьям, подарив его кому-либо, можно обеспечить неразрывную связь с этим человеком.

— Романтично… Можно?

Я взяла амулет в руки — по фактуре он напоминал янтарь, но был как-то по-живому тёплым. Материал, из которого была сделана цепочка, опознаванию также не поддавался — внешне похожий на металл, на ощупь он совсем на него не тянул — слишком гладкий и гибкий.

— А знаешь… — Кирм задумался на мгновенье, но всё же продолжил, — возьми его себе, если хочешь.

— Но я не могу… — попыталась вежливо отказаться я, хотя на самом деле действительно не желала расставаться с сувениром. — Наверно, это чересчур…

Не дав мне закончить фразу, оборотень улыбнулся, покачал головой.

— Бери, бери. Во-первых, у меня уже есть один, — он сунул руку за ворот и демонстративно вытянул кулон — точную копию того, что я держала в руках. — А во-вторых, вдруг слухи правдивы? Я окажусь с тобой в «неразрывной связи», и тогда мы обязательно встретимся, вопреки твоим пессимистичным планам.

От такого предложения отказаться я уже не могла, да и не очень-то хотелось. Амулет приятно грел кожу под рубашкой и давал едва уловимое ощущение уюта и тепла, настолько сильное, что даже получасовая дорога через по-ночному холодный и недружелюбный лес прошла незаметно. Кирм вывел меня к таверне, бывшей днём местом столь активных действий, а теперь тёмной и спящей. Мы тепло попрощались и разошлись в разные стороны: я — по знакомой аллее к дому Ориен, а он — к лесу, где, очевидно, и сбирался ночевать на своём дереве. Умиротворённого настроения не смог мне испортить даже выскочивший из-за поворота Кейрен с ножом в зубах. То есть, нож он держал вовсе не в зубах, а в руке, но вид у него был до того злой и воинственный, что первое описание отражало его лучше.

— Сбежать хотела??? Не выйдет! — накинулся он на меня, потрясая своим грозным оружием в опасной близости от моего лица.

Не дав мне и слова вставить, Кейрен схватил меня буквально за шкирку и чуть ли не поволок к дому. Мне было лень сопротивляться и спорить, и я покорно позволила протащить себя через двор, впихнуть в дверной проём, больно стукнув плечом о косяк, и в таком же униженно-подвешенном состоянии выставить на показ Игнису. Наёмник, по-видимому, дремал, но на шум отреагировал: лениво приоткрыл глаза и, не разобравшись сходу в ситуации, недовольно буркнул:

— Что?

— Она хотела смыться! — обличающим тоном заявил Кейрен, возмущённо тыкая в меня пальцем. О том, что в руке у него нож, вор, наверное, позабыл, и не успей я с нехарактерной ловкостью увернуться, осталась бы без носа или глаза. Игнис нахмурился — не то из-за сообщения Кейрена, не то из-за неосторожности его жеста.