Шанс быть убитым - [41]

К нему подошли две молодые женщины, толкающие перед собой коляску, и парень устроил настоящий спектакль. Он приподнял шляпу, низко поклонился и улыбнулся от уха до уха. Женщины тоже сделали покупку. Та, что вела переговоры, явно была беременна. Вашингтон потер лицо и простонал:

— О господи!

К этому времени закончились занятия в школе. На баскетбольной площадке появились новые игроки. Мужчина, тренировавшийся на бейсбольном поле, ушел. Время тянулось мучительно медленно.

— Как тебе хватает терпения? — спросил Джеймс Эдвард.

— Ко всему привыкаешь.

— Ты был копом?

— Нет, — покачал я головой. — Работал телохранителем, потом ходил подмастерьем у человека по имени Джордж Фидеа. А до того служил в армии.

— А этот парень Пайк?

— Пайк был офицером полиции. А раньше служил в морской пехоте.

Джеймс Эдвард кивнул, возможно обдумывая мои слова.

— А ты ходил в колледж? — поинтересовался он.

— Два года, с небольшими перерывами. После армии трудно было усидеть на занятиях. Может, еще туда вернусь.

— А если вернешься, на кого будешь учиться?

— Может, на учителя, — пожал я плечами.

— Да, представляю тебя в классе, — ухмыльнулся он.

Я развел руками.

— Да неужто ты думаешь, что в четвертом классе не найдется места бандиту?

Он улыбнулся, но потом его улыбка погасла. Возле голубого фургончика остановилась машина, из нее вышла девушка никак не старше шестнадцати и купила пластиковый пакетик. У нее было хорошенькое личико, волосы уложены в традиционную африканскую прическу. Вашингтон молча наблюдал за совершением сделки, потом положил локти на колени и произнес:

— Так больно сидеть и смотреть, как мои братья и сестры покупают наркоту.

— Да, пожалуй.

— Ты белый, — покачал головой Джеймс Эдвард. — Я вижу, как мои братья и сестры поворачиваются спиной к будущему. А что видишь ты?

Я немного подумал.

— Не вижу братьев и сестер, — слегка поразмыслив, ответил я. — Не вижу цвета их кожи. Возможно, следовало бы, но я не вижу. Возможно, все дело в том, что я белый. Поэтому я вижу только то, что вижу. Я вижу хорошенькую молоденькую девушку, которая скоро станет шлюхой, отдающейся за дозу крэка. Она забеременеет, у нее родится ребенок-наркоман, и уже две жизни пройдут в мучениях. Ей потребуется все больше и больше наркотика, она будет делать все, чтобы его получить, а потом заболеет СПИДом. Ее мать будет страдать, ребенок будет страдать, и будет страдать она сама. — Я положил руки на руль и немного помолчал. — Три жизни.

— Если кто-нибудь ее не спасет, — отрезал Джеймс Эдвард Вашингтон.

— Да, если кто-нибудь ее не спасет. Я вижу происходящее только так, как могу видеть. Я вижу страдающих людей.

Вашингтон заерзал на сиденье.

— Хотел спросить у тебя, зачем ты это делаешь, но, похоже, знаю ответ.

Я молча продолжал наблюдать за Иксом.

— Если я вдруг захочу стать частным детективом, есть школы, где этому учат? — спросил Джеймс Эдвард Вашингтон, не спуская с меня внимательных глаз.

— Если захочешь научиться, мы что-нибудь придумаем.

Не успел я закрыть рот, как седан Флойда Риггенса свернул на дальнюю улицу и помчался в сторону голубого фургончика.

— Фотоаппарат в отделении для перчаток, — отрывисто бросил я.

Марк Турман сидел на месте пассажира, Пинкворт — сзади. Неожиданно седан прибавил скорость. Икс перепрыгнул через ограду вокруг поля и помчался к баскетбольной площадке, на бегу вытаскивая из карманов пластиковые пакетики и бросая их на землю.

Джеймс Эдвард открыл отделение для перчаток и вытащил маленький «Кэнон автофокус».

— Умеешь с ним обращаться? — поинтересовался я.

— Конечно.

— Ну так снимай!

Я включил двигатель и приготовился тронуться с места, если Икс приведет к нам Риггенса, но наркодилеру не удалось далеко убежать. Риггенс заехал на тротуар там, где не было ограждения, и направил машину прямо на бегущего Икса. Тот попытался повернуть обратно, но Риггенс резко рванул руль, ударил по тормозам, и в следующее мгновение Риггенс, Пинкворт и Турман выскочили из машины с пистолетами наготове. Икс тут же встал как вкопанный и поднял руки вверх. Турман застыл на месте, но Риггенс и Пинкворт продолжали бежать. Они повалили Икса на землю и принялись бить его ногами по голове и по ребрам. Особенно усердствовал Риггенс, а Пинкворт старался заехать по почкам. Марк Турман испуганно оглядывался по сторонам, но ничего не сделал, чтобы прекратить избиение. В парке было не меньше сотни человек, но все просто стояли и смотрели, и никто даже не попытался вмешаться. Сидевший рядом со мной Джеймс Эдвард Вашингтон делал один кадр за другим.

Риггенс и Пинкворт подняли Икса на ноги, проверили карманы и оттолкнули в сторону. Он упал, попытался встать, но руки и ноги его не слушались. Все лицо у него было в крови. Пинкворт что-то резко бросил Марку Турману, и тот отправился собирать разбросанные по полю пластиковые пакетики. Риггенс перелез через ограду и подошел к голубому фургончику. Больше мы ничего не увидели, так как возле нас с ревом затормозили бордовый «фольксваген жук» и черный «шевроле монте-карло». Из машин выскочили трое парней в закрывающих лицо вязаных шапочках: двое с заднего сиденья «монте-карло» и один с переднего сиденья «фольксвагена».