Шанхай. Книга 1. Предсказание императора - [31]

Ровно в десять утра следующего дня Илипу и Киин торжественно прибыли на «Корнуоллис». Они вручили англичанам согласованный вариант договора, а те показали высоким гостям корабль, предложили им чай и черри-бренди. Британцам впервые представилась возможность лицезреть Киина, и то, что они увидели, им понравилось. У мандарина было приятное, мужественное лицо, и в целом он производил положительное впечатление. А вот Илипу, с которым англичанам уже приходилось иметь дело, выглядел сломленным стариком.

Войдя в каюту капитана, мандарины заметили на стене портрет королевы Виктории. Когда Гоф объяснил, кто это, китайцы отвесили портрету поклон.

Состоявшийся в тот день разговор был весьма незатейлив. С самого начала стало ясно, что главная задача двух мандаринов — заставить английский флот немедленно удалиться.

— Сколько раз можно повторять этим безбожникам, что мы не тронемся с места до тех пор, пока у нас в руках не будет подписанного договора! — брызгал слюной Поттингер, отбросив в сторону дипломатические экивоки.

Только после этого началось обсуждение деталей договора.

Через два дня Поттингер и Гоф получили официальное приглашение посетить Нанкин. При въезде в город китайцы приветствовали их прозвучавшим вразнобой салютом двенадцати пушек. После этого, в конце изнурительного раунда переговоров, был наконец поднят вопрос об истинной причине начала войны — торговле опием. Но китайцы наотрез отказались говорить об опии и категорически отвергли даже саму возможность публично обсуждать данную тему.

— Позвольте мне сказать, сэр? — осведомился Ричард.

— Валяй, — буркнул Поттингер, устало передернув плечами и не скрывая раздражения.

— Предложите им обсудить проблему опия неофициально. В конце концов, это частный вопрос, который требует неторопливого осмысления мудрыми государственными мужами.

— Дерьмо собачье! — фыркнул Поттингер.

— Попробуйте, — проговорил Гоф.

Ричард заговорил с мандаринами, которые, выслушав его предложение, испытали видимое облегчение и погрузились в оживленную дискуссию друг с другом. Наконец с их стороны последовал вопрос:

— Почему вы, англичане, разрешаете выращивать опийный мак в Индии, вашей колонии?

Поттингер выдал традиционный английский ответ:

— Если мы запретим выращивание опия там, его просто начнут выращивать в другом месте.

Ричард был знаком с экономикой торговли опием и, благодаря своим «вычислениям», знал, что дело обстоит не совсем так.

— Кроме того, — продолжал Поттингер, — если ваш народ добродетелен, он откажется от этой порочной практики, а если ваши чиновники неподкупны и добросовестно выполняют свои обязанности, ни один грамм опия не сумеет пересечь границ вашей страны.

— Это не ответ, — заявил Киин, — Как вам хорошо известно, добродетельность и неподкупность являются дефицитом в любой стране.

— Особенно в такой безбожной, как ваша, — пробормотал Поттингер.

Однако, прежде чем оскорбление, высказанное генерал-губернатором, было переведено, Гоф спросил:

— Почему в таком случае не легализовать это занятие? По крайней мере, тогда вы сможете обложить его налогом, и ваше государство станет получать деньги, чтобы помогать народу.

Китайцы даже не удостоили это предложение ответом.

День за днем Ричард слушал и переводил. В середине седьмого дня он испытал шок, внезапно осознав, что вопрос, который в наибольшей степени волновал английских переговорщиков, а именно открытие Китая для иностранных миссионеров, даже не был затронут. По мере того как продолжались официальные переговоры, не было сказано ни единого слова о религии и опии! Бог и опий, две главные причины войны, были напрочь обойдены дискуссией, которая вела к принятию проекта договора.

В окончательном варианте говорилось о том, что китайцы выплатят компенсацию в размере двадцати одного миллиона серебряных долларов за то, что в Кантоне по приказу императорского комиссара Линя были выброшены за борт двадцать тысяч ящиков с опием. Для Ричарда, однако, было важнее то, что, согласно договору, для свободной торговли объявлялись открытыми пять китайских портов: Кантон, Амой, Фучжоу, Нинбо и, конечно же, Шанхай. Во всех этих городах англичане получили право учредить консульства. Китай уступал Англии остров Гонконг. Система торговли Хонг[28] упразднялась. Китай также обязывался установить «справедливый и регулярный тариф» на ввозные и вывозные пошлины, которые не могли быть изменены по желанию местных чиновников.

Еще до конца месяца поступило согласие Пекина, и подписанный китайской стороной документ лег на стол капитанской каюты на борту корабля ее величества «Корнуоллис», четыре переплетенные шелковыми нитями экземпляра на двух языках — китайском и английском.

Глава пятнадцатая В КРАЮ БЕЛЫХ ПТИЦ

Гоф немедленно отдал приказ об отходе английского флота вниз по течению, в направлении излучины реки, где Ричард и Макси, обязательства которых перед британским экспедиционным корпусом закончились, намеревались сойти на берег и начать новую жизнь.

Китайцы смотрели на уходящую армаду и думали, что англичане наголову разбиты победоносными войсками императора. Но победу провозглашали не только невежественные местные жители.