Шанхай. Книга 1. Предсказание императора - [127]
Цзян не могла понять, прозвучала ли в вопросе юноши издевка или нет.
— Мы все пожертвовали многим, чтобы привести на нашу землю Тьму Эпохи Белых Птиц на Воде, а затем сделать ее непроницаемой. Многим, — повторила Цзян, вспомнив последнюю встречу с любимой дочерью, Сказительницей. Ей предлагали перевезти тело дочери в Шанхай, но она отказалась, велев соблюсти все обряды, а затем развеять прах.
«Я вскоре встречусь с ней», — сказала она.
Рыбак беспрестанно думал о сыне, которого потерял, и ломал голову над тем, кто возглавит Гильдию убийц теперь, когда погиб его племянник. У него был еще один сын, и, возможно, оставшиеся годы жизни следует посвятить его подготовке.
Конфуцианец думал о дряхлом отце, сгорбившемся над книгой древних текстов. Он нес на своих плечах весь груз опиумной зависимости их семьи, как кули, сгибаясь от тяжести, несет на шесте ведра с водой. Тяжко, больно, но иначе нельзя.
— Сомневаюсь, что все так просто, — сказал Резчик.
Никому не понадобилось уточнять, что именно он имел в виду. Город-у-Излучины-Реки становился большим и сильным. Но это было большое и сильное создание европейцев. Европейцы строили на набережной Бунд помпезные здания, но не пагоды. Пагоды — легкие и высокие — истинно китайские здания. Нет, Эпоха Семидесяти Пагод еще не наступила.
— Чтобы началось строительство пагод, мы должны открыть второй портал.
Никто не стал оспаривать слова Резчика.
Почти год Ричард жил отшельником. Все дела, связанные с бизнесом, он вел через Паттерсона.
Сайлас погрузился в углубленное изучение китайского языка, а Майло ударился в распутство, пытаясь уложить в постель как можно больше женщин. Учитывая то, что он был не только хорош собой, но и являлся самым состоятельным из потенциальных женихов в Шанхае, ему мало кто отказывал.
Через год после смерти Макси Ричард пригласил сыновей на обед, который накрыли в большом доме. Кроме них троих за столом сидел только один человек — Лили.
— Прошел ровно год, — начал Ричард.
— Год исполнился вчера, — поправил отца Сайлас.
— Какая разница? — хмыкнул Майло.
— Год или год и один день — все равно это достаточный срок. Дому Хордунов пора выйти из тени, вернуться к жизни.
— Согласен, — сказал Майло.
— Я что-то не заметил, чтобы ты отказывался от радостей жизни, Майло, — заметил Ричард.
— Должен же кто-то нести флаг семьи.
— Довольно. Что у тебя на уме, отец? — спросил Сайлас.
Ричард достал стопку чертежей и разложил их на столе.
— Шанхайский ипподром, — лаконично сообщил он.
— Так вот почему ты никогда не строил на…
— Не знаю, почему я так поступил, Майло, но это казалось мне разумным.
— Отличный способ увековечить память о дяде Макси — ему бы это понравилось, — сказал Сайлас.
— Итак, мы договорились?
Они колдовали над чертежами всю ночь. Только когда за окном стало светать и были обсуждены последние детали, Майло спросил:
— И чем же мы откроем ипподром в честь дяди Макси?
— Разумеется, самыми грандиозными в Азии скачками.
— Одиночными скачками. По одной лошади от каждого дома. Каждый дом вносит пятьдесят тысяч фунтов и выставляет одну лошадь. Победитель получает все.
Только в Шанхае, с его тысячами и тысячами рабочих рук, было возможным построить ипподром с такой невиданной скоростью. По мере того как приближался день скачек, которыми должен был открыться ипподром, город обсуждал предстоящее событие все более бурно. За месяц до открытия Сайлас пришел к отцу на завтрак.
— Сайлас? Чем обязан…
— Мне нужно поговорить с тобой, отец.
— Говори, но сначала дай мне овсянку.
Сайлас положил немного каши в красивую хрустальную чашку и передал ее отцу.
— У меня родилась идея, отец, но, боюсь, тебе она придется не по душе.
— Это связано со скачками?
— Да.
— Ты против того, чтобы их устраивать?
— Нет, отец, я хочу их не меньше, чем ты.
— Так в чем же дело?
— Мы шанхайцы.
— Полностью с тобой согласен. Шанхай — наш дом.
— Вот именно. Мы пришли сюда не просто для того, чтобы насиловать этот город и извлекать из него…
— Покороче, Сайлас, впереди трудный день.
— Я предлагаю сделать скачки открытыми для всех.
Ричард несколько секунд смотрел на сына, а потом сказал:
— Но они и так открыты. Для англичан, для американцев, для немцев…
— А для китайцев?
— Ну, знаешь, это уж слишком! — воскликнул Ричард и, отбросив салфетку, встал из-за стола.
— Что значит «слишком»?
— Послушай, Сайлас, ты можешь проводить с ними сколько угодно времени. Я никогда не возражал против этого.
— Но ты этого не одобряешь.
— Одобрять или не одобрять — не моя забота. Дело в другом. Мы не можем позволить себе общаться на равных с…
— С обезьянами? Ты это хотел сказать, отец?
— Да, с обезьянами! С чертовыми обезьянами!
Сайлас повернулся и увидел красное лицо Паттерсона, который каким-то образом очутился в столовой.
— Я не желаю скакать перед обезьянами, — сказал тот. — И никто на это не согласится. Так что, если хочешь, чтобы скачки состоялись, твоих макак там быть не должно, приятель.
— Видишь, Сайлас? — Ричард положил руку на плечо сына. — Что это будут за скачки — без наездников?
Сайласу показалось, что они стояли так несколько долгих часов. Он не помнил, как вышел из комнаты, и как потом на него накатила ярость.
Когда произносятся два пророчества одновременно, чтобы второе воплотилось в жизнь, первому надо помочь исполниться.Вот пророчество Первого императора Китая, произнесенное им перед Тремя Избранными на Священной горе: «Нашу страну ждет Эпоха Белых Птиц на Воде. Она ознаменует начало Тьмы, а конец Тьмы и возрождение ознаменует Эпоха Семидесяти Пагод»…Шанхай на рубеже веков. В многомиллионном городе переплелись жизни трех выдающихся семей бизнесменов, авантюристов, преступников. Но двадцатый век — время великих ожиданий и грандиозных перемен.
Приключения боярина Бутурлина, княжны Эвелины Корибут и казака Газды не завершились. Что ждет их, а также других героев «Иголки в стоге сена»? Удастся ли Дмитрию вновь встретиться с любимой и обрести долгожданное счастье? Об этом и о многом другом вы сможете узнать в романе под названием «Идя сквозь огонь».
Что важнее: честь, долг, клятва или любовь, дружба? Что нужно выбрать, если вопрос поставлен ребром? Одиннадцатый век, Германия, молодой мелкий дворянин, а так же младший из сыновей, отправляется на поиски самого себя. Воспитанный как «настоящий рыцарь», с вложенной в голову моралью «Честь и клятва превыше всего», он попадает в реальный, настоящий и невероятно жесткий мир средневековой Германии, где разворачиваются действия на политической арене, куда с каждой минутой вовлекаются все больше и больше действующих лиц.
В романе литературный отец знаменитого капитана Алатристе погружает нас в смутные предреволюционные времена французской истории конца XVIII века. Старый мир рушится, тюрьмы Франции переполнены, жгут книги, усиливается террор. И на этом тревожном фоне дон Эрмохенес Молина, академик, переводчик Вергилия, и товарищ его, отставной командир бригады морских пехотинцев дон Педро Сарате, по заданию Испанской королевской академии отправляются в Париж в поисках первого издания опальной «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера, которую святая инквизиция включила в свой «Индекс запрещенных книг».
Весна 1453 года. Константинополь-Царьград окружён войсками султана Мехмеда. В осаждённом городе осталась молодая жена консула венецианской фактории в Трапезунде. Несмотря на свои деньги и связи, он не может вызволить её из Константинополя. Волею случая в плен к консулу попадают шестеро янычар. Один из них, по имени Януш, соглашается отправиться в опасное путешествие в осаждённый город и вывезти оттуда жену консула. Цена сделки — свобода шестерых пленников...
Книги и фильмы о приключениях великого сыщика Шерлока Холмса и его бессменного партнера доктора Ватсона давно стали культовыми. Но как в реальности выглядел мир, в котором они жили? Каким был викторианский Лондон – их основное место охоты на преступников? Сэр Артур Конан-Дойль не рассказывал, как выглядит кеб, чем он отличается от кареты, и сколько, например, стоит поездка. Он не описывал купе поездов, залы театров, ресторанов или обстановку легендарной квартиры по адресу Бейкер-стрит, 221b. Зачем, если в подобных же съемных квартирах жила половина состоятельных лондонцев? Кому интересно читать описание паровозов, если они постоянно мелькают перед глазами? Но если мы – люди XXI века – хотим понимать, что именно имел в виду Конан-Дойл, в каком мире жили и действовали его герои, нам нужно ближе познакомиться с повседневной жизнью Англии времен королевы Виктории.
Человек из Ларами не остановится ни перед чем. Ждёт ли его пуля или петля, не важно. Главное — цель, ради которой он прибыл в город. Но всякий зверь на Диком Западе хитёр и опасен, поэтому любой охотник в момент может и сам стать дичью. Экранизация захватывающего романа «Человек из Ларами» с легендарным Джеймсом Стюартом в главной роли входит в золотой фонд фильмов в жанре вестерн.