Шаманы крови и костей - [37]

  Теперь же голос Хелды обрадовал девушку как никогда прежде. Она повернулась в правое крыло коридора, и пошла по нему, дожидаясь других советов. Но нужда в них отпала, когда одна из дверей отворилась, выпуская из недр комнаты пилигримку. Увидев Хани, девушка остановилась и улыбнулась. Лицо ее сегодня казалось еще прекраснее, а невинность в глазах подкупала настолько, что Хани на мгновение засомневалась - а не обманул ли Раш их всех в который раз?

  - Доброго дня тебе, северянка, - приветливо поздоровалась пилигримка.

  Хани кивнула. Неуверенность намертво прилепила язык к гортани, и девушка не нашла сил сказать что-то вежливое в ответ. Пилигримка едва заметно пожала плечами и направилась в сторону лестницы. Хани оглянулась - еще немного, и румийка исчезнет, спустится в полный людьми зал, где им уже ни за что не поговорить с глазу на глаз. Вышло время всяким сомнениям, подумала девушка, и произнесла:

  - Они знают от какой крови родился Раш.

  Пилигримка остановилась. Несколько тягучих мгновений она стояла к Хани спиной. Девушка не отступилась, и, на всякий случай, повторила свои слова. Не может быть, чтоб румийка не расслышала их в первый раз, но Хани не хотела испытывать судьбу.

  Пилигримка подскочила к ней, сцапала за шиворот - быстро, словно кошка мышь - и чуть не силой швырнула к двери своей комнаты. Хани охнула, хватаясь руками за стену, чтоб удержаться на ногах. Тем временем румийка отперла замок и хмуро кивнула Хани, мол, входи. Девушка отбросила страх и переступила порог комнаты. Румийка вошла следом, перед тем проверив, не стал ли кто свидетелем разговора.

  - Как? - только и спросила она, когда дверь была надежно заперта изнутри. Пилигримка навалилась плечом на стену, скрестив руки на груди, и ничто не выдавало ее настороженность. Но Хани чувствовала, что румийка взволнована.

  Девушка вкратце пересказала разговор. Чем больше Хани говорила, тем сильнее хмурилась румийка; под конец ее брови сошлись единой ниткой, точно так же, как случалось у Раша, когда он был недоволен.

  - Выходит так, что это из-за моей болтовни братец попался, - вслух произнесла пилигримка.

  Ждала ли она ответа или нет, Хани не знала, но предпочла пока помалкивать, чтоб не спугнуть хрупкое доверие. Если румийка откажется помогать, оставалось одно - молить богов сотворить чудо и открыть дверь. Или испытать судьбу и попытаться стащить у Арэна ключ. Хани мало верила в успех запасного варианта, вернее всего, дасириец, даже если дурманное зелье его разберет, почувствует ее неумелые попытки, и тогда придется объясняться до конца. А ждать, пока сон сморит дасирийца и остальных, девушка не могла - слишком мало времени останется на побег.

  - От меня-то чего хочешь? - спросила румийка, прижигая Хани взглядом, точно надоедливую мошку.

  - Помоги мне освободить Раша. - Хани старалась придать голосу уверенность, но страх близости темной румийки студил кровь. - Раш не хочет говорить про... про ваш остров, и отчего вы такие, как есть, а не так, как про вас слухи ходят. Арэн не станет его мучить, но терпения его на долго не хватит.

  - С чего ты взяла, что мне дело есть до того, что скажет мой непослушный братец? - Пилигримка отошла от стены, встала рядом с Хани, подбоченившись, словно продажная девка. - Он из дому сбежал, совершил грех против воли нашей матери Шараяны.

  Хани невольно дрогнула и едва удержалась, чтоб не вжать голову в плечи. Но от проницательной пилигримки ничего было не утаить. Она широко улыбнулась, обнажая ровные зубы, такие белоснежные, что Хани невольно захотелось больше никогда не открывать рта. Где прежде она видела такую же улыбку?

  - Отчего ты боишься имени богини, но ноги раздвигаешь перед тем, кто вышел от ее крови?

  - Ты поможешь мне? - Хани сглотнула, изо всех сил стиснула пальцы в кулаки. Хотелось сбежать к Краю Эзершата, лишь бы больше никогда не видеть румийку и ее взгляд - насмешливый, пополам с презрением.

  - Скажи только чем, - кивнула румийка. - Только прежде - неужто нестрашно тебе со мной такие разговоры вести? А если я тебя убью сейчас? Или кто из этих людишек прознает, что со мной говорила?

  - Они и так узнают, - пожала плечами Хани, нарочно игнорируя первую часть вопроса. - Главное, что к тому времени, как правда откроется, мы будем в безопасности.

  Пилигримка погрозила ей пальцем, хитро улыбаясь. Чем больше она скалилась, тем сильнее Хани пробирало недоверие. Уж лучше бы хмурилась - все понятнее, что на уме.

  - Если связалась с румийцем, так будь готова к тому, что нигде в Эзершате не найти вам безопасного пристанища. Только на Румосе, но Раш лучше даст отрезать свои уши, чем вернутся туда. Знаешь ты, отчего он сбежал?

  - Нет, - призналась Хани.

  - По нашим меркам, он родился с изъяном. Видела ты уши моего брата или только в штаны ему глядишь?

  Хани молча кивнула. Пусть румийка, если ей охота, плюется желчью, а заодно и придумает, с чем Хани согласилась.

  - Таких, как Раш, - продолжала пилигримка, - у нас используют по-иному. Брату повезло, что мать заставляла его носить обруч, и долгое время его ущербность никто не замечал. Обычно, мы не затягиваем, и, как только появляется тот, кто может дать порченое потомство, его определяют в лаборатории. Знаешь, что это такое?